Город Брежнев

Кошара ответил безумным взглядом и длинным малоцензурным междометием, из которого при желании можно было понять, что бакенбарды вроде бы не обмишулились. Ну дай-то бог, подумал Вазых, обратил на себя внимание Виталия и повел его, пока такое дело, знакомить с энергохозяйством литейного цеха. Виталий смотрел и слушал внимательно, вопросы задавал толковые и по существу, так что Вазых быстро увлекся и принялся в подробностях объяснять преимущества трансформатора, подающего энергию на печь, – естественно, на примере отдыхающей сегодня второй печи: объяснять что-то у работающей было нереально. Увлекся так, что в горле пересохло, – пришлось отойти к автомату и набуровить стакан газировки. Виталий отказался, хотя с непривычки взмок и вообще выглядел слегка растерянным. Он зачем-то взял щепоть соли из стоявшей рядом с автоматом разодранной пачки и задумчиво высыпал на язык. Тут из глубины цеха донесся механический рев – и тут же многоголосые радостные вопли.

– Спекли вроде, – сказал Вазых и побежал смотреть.

Раскаленный металл лился из печи в ковш, выстреливая искрами и дурящими волнами жара, от которого заворачивалась кожа и задница поджималась, как от древней жути. Только жути не было, все орали и сияли немногим тусклее лавы в ковше. Кошара налетел на Вазыха горячим пугалом и возбужденно заорал:

– Восемьдесят три минуты!

– А прогорело сильно? – заорал Вазых в ответ.

– Да хрен его, но по терминалу нормально все, не должно, значит! А как дуга заглубилась, ты видел? Видел?!

– Поздравляю!

Директор наконец вынул руки из карманов и неторопливо подошел к заике в бакенбардах, которого один из литейщиков только что грубовато отпихнул подальше от рабочей зоны. Директор тронул Леонида Георгиевича за плечо. Тот нетерпеливо передернулся, не собираясь отвлекаться от слежения за процессом. Директор тряхнул его посильнее, дождался, пока бакенбарды обернутся и всполошатся, сказал ему что-то, пожал руку и пошел к себе.

Ковш качнулся и, роняя полотнища длинных искр, похожие на камышовую шторку, поехал к печи выдержки.

– Виталий, пойдем и мы на нулевой все-таки, – сказал Вазых и обнаружил, что Виталия рядом нет.

Виталий опять стоял в темном коридорчике возле автомата с газировкой, наблюдая, будто театрал из ложи, за панорамой цеха, и накидывая на язык крупинки соли из щепоти.

4. Выход через переднюю дверь

Они обошли всю площадку – сперва обычным утренним маршрутом, потом с подробными вылазками к особо важным узлам и агрегатам энергосистемы. К обеду ноги гудели, голова тоже, но Вазых был доволен. Виталий внимательно слушал, задавал правильные вопросы про режимы эксплуатации, порядок отключений-подключений и ремонтопригодность – хоть и до странного куцыми формулировками. В столовую он идти отказался.

– Ты вообще жрешь когда-нибудь? – не выдержал Вазых.

Виталий серьезно объяснил, что еще как, просто сейчас не хочет, аппетита нет и вообще знобит его что-то – возможно, простыл.

В холодной машине-то сидеть, подумал Вазых и решительно сказал:

– Так. Пошли-ка греться.

Баню на литейке построили два года назад, в инициативном режиме, в нерабочее время и из сэкономленных материалов. Поэтому она была похожа не столько на место отдыха, сколько на дополнительный небольшой цех, занятый подготовкой и обогащением одного из ресурсов – литейщиков. Вазых ничего плохого в этом не видел: иначе зачем баня-то нужна? Снять нагар и шлаковую пыль, пожариться в сауне, вдарить туда-сюда в небольшом, но вполне настоящем прохладном бассейне, томно высосать пару пиалок чая, отфыркиваясь и сбрасывая со лба ладонью уже чистый невесомый пот. И можно дальше жить.

– Ванна и душ – это равномерное размазывание грязи по телу, – назидательно сообщил Вазых Виталию, который только после третьего захода в сауну наконец-то слегка обмяк лицом и осанкой. – Вот ты умеешь, ты молодец. Образования, конечно, не хватает, но главное ты, я смотрю, понимаешь. И здесь, и в цеху. Еще чайку? Нет? Смотри, он целебный, там mätrüşkä.

– Матрешка? – переспросил Виталий с недоумением. – Игрушка, в смысле?

Вазых хихикнул и объяснил:

– У нас так душица называется. Сам собирал, при простуде самое то. Нет пока? Ну ладно. В общем, образование – дело наживное, тем более ты ведь уже учишься, осталось… Что, не учишься?

Виталий неохотно пробормотал, что не успел пока.

– Тогда-то, документы завезти? – догадался Вазых, хотел сказать, что сам виноват, но сдержался. – Н-ну… Завезешь еще. Там с пониманием должны отнестись, если от Федорова звонили. Главное, чтобы сам учиться хотел.

– Да я вот не знаю, – сказал Виталий.