Город Брежнев

Таня смотрела вслед, пока он не скрылся за дальним домом, со всхлипом вздохнула и побрела к подъезду Артура. На полпути она спохватилась и попробовала спрятать нунчаки в карман. Они не лезли. Таня, подумав, убрала их за пазуху, спустив одну дубинку в рукав, так что нунчаки висели цепью на шовчике проймы, и только после этого застегнулась. Почему-то было совсем не холодно.

Артура так и не было, и родителей его не было, и соседей. Таня вернулась к двери и упрямо позвонила еще раз – и тут сзади раскрылись двери лифта. Тридцатник мстить пришел, резко поняла она и рывком развернулась, судорожно нашаривая собачку молнии. Но из лифта вышла полноватая красивая женщина в темной дубленке – мама Артура.

Она кивнула Тане с чуть растерянной улыбкой и спросила:

– Никого нет, что ли? Странно. Пропусти-ка.

Она отперла дверь и сказала:

– Проходи. Ты к Артуру? Вот и проходи, давай-давай, замерзла ведь вся.

Мама Артура оказалась очень хорошей. Она совсем не удивилась нунчакам, позволила Тане отрыдаться, напоила ее чаем, потом еще и накормила картофельными оладьями, предварительно припахав к готовке и добродушно сетуя на мужиков, которые и не приготовились, и смотались куда-то. Потом она звонила – сперва по родственникам и знакомым, посмеиваясь и пошучивая, затем, выслушав чей-то тревожный рассказ, уже в милицию и в больницы, без шуток и пояснений. Когда стемнело, мама Артура велела Тане позвонить домой и сказать, что она сейчас приедет на автобусе, так что ее надо бы встретить у остановки. Папка, как ни странно, согласился без лишних вопросов. Мама Артура довела Таню до автобуса, велела отзвониться, когда будет дома, и обещала сообщить, как только найдутся Артур с отцом.

Папка подхватил ее, как маленькую, на руки прямо со ступенек автобуса, обнял и довел под руку, ни о чем не спрашивая. Таня сама все рассказала – ну, почти все. Когда проходили мимо мусорных баков, папка попросил нунчаки, осмотрел их в тусклом свете окон первого этажа, неловко махнул, хмыкнул, сунул поглубже в мусор и предложил:

– Маме не говорим, ладно?

Таня кивнула.

– Но мне – сразу, поняла? Если случится что, или этого увидишь, или еще кого в такой же шапке – сразу ко мне, договорились?

Таня покивала и сказала:

– Конечно, пап. Пошли скорей, позвоним, может, они вернулись уже.

Мама Артура сказал, что они не вернулись, и повторила, что сразу сообщит.

Таня сидела у телефона до ночи. Мамка пару раз выходила с явным намерением загнать ее спать, но папка вышел на перехват и спас, что-то ей нашептывая. Потом подтащил к телефону кресло. Потом укрыл Таню одеялом.

Звонка она так и не дождалась.

8. Как огурчик

– Может, он все-таки шутит так? – предположил я. – Сейчас, такой, ходит вокруг, радуется, слушает, а потом вернется.

Батек прокряхтел что-то сверху – я не расслышал, да и скрежет нижних торцов лестницы о бетон мешал. Впрочем, я и сам особо не верил, что Витальтолич шутил.

В том, что крышку захлопнул он, я уже почти не сомневался, хоть и очень хотел. Батек тоже явно не хотел верить, но других вариантов не было. Он так и сказал. Я подумал и понял, что возразить нечего.

Батек сполз ко мне, отчаянно дыша, накрылся тяжелым слоем студеных липковатых одеял и пропыхтел:

– Ладно я. Но тебя-то за что?

И добавил что-то по-татарски – наверно, выругался. Раньше он при мне не ругался, даже по-татарски, – наверное, боялся, что я татарский только в матерном объеме освою. Зря боялся, я давно именно так и освоил – как и все пацаны старше восьми лет, наверное. Но сейчас слова были незнакомыми. И отчаянными какими-то.

– Пап, – сказал я осторожно. – А тебя-то за что?

Батек неохотно, покашливая, сообщил задыхающимся голосом:

– Да так. Обиделся, наверное. Так-то смысла нет. И без того на меня все шишки падают. Если, конечно, я болтать не начну.

– Ну вот.

– Что вот?

– Вот он и решил, что теперь точно не начнешь.

– Да ну, – сказал батек неуверенно. – Этого мало. Захотят нормально разобраться, бумаги поднимут, его же подпись стоит.

Я пожал плечом, потому что не понял, и пробормотал:

– Странно все-таки. Может, не он?

– А кто тогда?

В самом деле, кто тогда? Сторож веселится, сосед по гаражу, хулиганы какие-нибудь – специально за нами приехали или просто всю ночь у гаражей караулили, чтобы кого-нибудь запереть? Ага, два раза.

Я снова пожал плечом и полез наверх.