Город Брежнев

Спрашивать «куда?» было глупо. Давать однозначный ответ – странно. Я неопределенно повел плечом и так же неопределенно сказал:

– Завтра выходной же, родаки в гости потащат, а потом контрошка по алгебре, готовиться надо.

– Да успеешь, что там делать. Дипломат только оставь, чтобы не таскать, потом заберем.

Корягину легко говорить, он при желании мог домашку по математикам и физикам всяким за перемену сделать – и еще время оставалось, чтобы слегка выспаться. Рубил в точных науках. В отличие от некоторых тупарей.

Судя по всему, сейчас мой тупизм особенно выпер. Рустик, отвернувшись, бросил:

– Да ладно, если не хочет, не при делах же…

Пренебрежения в голосе не было. Но я все равно оскорбился и сказал:

– Пошли, чего там.

Чего там, я понял по дороге. И даже малость обозлился, что пацаны сперва меня не учитывали.

Вчера попинали Ленарика – он, оказывается, и есть Маяк, погоняло такое. Солидно попинали – мимо больницы, слава богу, но в школу Маяк не пришел, лежал дома, морда вот такая, левый глаз заплыл, шишки на башке и трещина в лучевой. Ладно хоть не сломали, хотя могли – били палками.

Я даже остановился, соображая:

– Какими палками?

Серый стал терпеливо объяснять – и только тут до меня дошло, что Фахрутдинов, получается, из райкома комсомола шел, один, вернее, вдвоем, со своим знакомым в такой же шапке, когда на них напали. Видимо, те самые пацаны, игравшие в палки, которых я по пути туда заметил. А если бы мы с Леханом их дождались, может, не напали бы – ну или мы отмахались бы.

– Навряд ли, – сказал Рустик, выслушав меня. – Их там шобла целая, чертей семь, все с палками, а один еще ножом махал, мелкий такой, сучонок, ладно хоть не пырнул.

– Блин, – сказал я и аж остановился. – Этот же мелкий у райкома стоял, стопудово. Меня еще пальчиком вот так подманивал. Он тоже в шапке был, только другой.

Пацаны задали несколько вопросов, хотя ответы явно знали заранее – да Серый так и сказал:

– Ну правильно, это второй комплекс, они в красных с помпонами ходят, кресты, на, больше никаких одинаковых не оставалось, на ГЭС в «Спорттовары» ездили, вот и борзеют, чтобы не ржали над ними.

– Их рвать надо за такие дела, а не ржать, – сказал Саня.

– Вот именно, – подтвердил Рустик.

Я зло заметил:

– Твари, нашли, главное, когда наехать – человек из райкома шел.

– Да им пофиг разница, – сказал Серый.

– Ну как, – не согласился я. – Это они, получается, против комсомола выступили.

Пацаны переглянулись, Саня спросил:

– При чем тут комсомол?

– Как при чем. Его ж только приняли, за это вообще морды рвать надо.

– Ну да, а комсомол-то при чем? Что ты как в кино-то, кулаки, блин, против Павлика Морозова.

– Да я тебе объясняю…

Вмешался Рустик:

– Если бы у них кружок макраме в комплексе был, они бы пинали тех, кто туда ходит из других комплексов, – и что, получается, были бы против макраме?

– Блин, – сказал я злобно и понял, что Рустик прав. Обидно, но надо менять тему. – Все равно посадят.

Пацаны опять посмотрели на меня с выражением «не хочет, не при делах же». Я вообще разозлился и пояснил:

– Их посадят, чертей этих. Напали толпенью, с палками, да еще холодное оружие – это уголовное дело. Посадят по-любому, даже сунуться не успеем.

– Во-первых, успеем, на, – успокоил меня Серый. – Во-вторых, чтобы уголовное дело, надо, чтобы Маяк заяву накатал, а он менту ни хера не сказал и родакам не велел.

Я спросил: «Почему?» Мой вопрос заглушило Санино: «Какому менту?» – и слава богу, наверное, а то опять бы на меня посмотрели как на придурка.

Серый начал объяснять про мента, приходившего к Ленару домой, – видимо, из больницы стукнули про травмы. Рустик перебил:

– Хули там менты, уголовка, сажать. Гасить чушпанов.

– Чем гасить-то, руками или зубами? – уточнил я.

Серый, смотревший на Рустика с некоторой обидой, оживился и сообщил:

– Найдем чем, на.

Воровато оглянулся и высунул из рукава телогрейки черный штырь с блестящим кончиком. Тонкий трехгранный напильник, заточенный на туповатом обычно конце.

– А чего не нож? – спросил я туповато как раз.

– Нож – это статья сразу, а тут хер докопаешься, на, может, я с трудов иду, – самодовольно объяснил Серый, быстро огляделся, вытянул напильник из рукава и протянул мне. – Зацени, как в руке сидит.

– Не, – сказал я и даже убрал руки за спину. – Нож не трогаю.

– Это не нож.

– Пофиг. Западло.

– Ни фига себе заявочки! – возмутился Серый, чуть не выронил напильник и торопливо сунул его в рукав. – Тебя резать, на, будут или там пиздить по-черному вообще, а ты стоять? У них палки, вообще-то.

– Надо тоже палки взять, нунчаки там, но вот так нельзя, – твердо ответил я.

– А им можно, – напомнил Саня, но все-таки добавил неохотно: – Паца, Вафин прав, по ходу. Задача – крестов нахлобучить, чтобы знали, твари, а не помереть с честью. Если ножи будут, валим нахер.

– Как бабы, ага, – пробурчал Серый недовольно.

– Не как бабы, а как правильные бойцы, – начал было я, вспоминая точную формулировку Витальтолича.

Саня вспомнить не дал:

– А ножу пофиг, баба или пацан. Он режет, и все.

Вспоминать дальше смысла не было, а раз рот уже раскрыт, пришлось сказать хоть что-нибудь: