Город чудес

— Завтра будет сильный буран, — поясняет он. — Они меня не увидят. Да никто и не ждет чего-то в этом духе.

— Я бы, мать твою, точно не ждала! — восклицает Ивонна. — Почему бы просто, я не знаю, не предупредить экипаж, что нас преследуют?

— Они, скорее всего, остановятся на очередной платформе, чтобы разобраться, — говорит Сигруд, — а потом увидят, что в следующей за нами гондоле полным-полно агентов министерства, которые в свой черед отодвинут команду в сторону, арестуют нас и увезут в какое-нибудь мерзкое место, где будут делать с нами очень мерзкие вещи.

— Как ты вернешься? — спрашивает Тати.

Он хмурится, размышляя.

— Сейчас это не главное. Главное — это чтобы мы и остальные в этой гондоле не погибли.

Ивонна вытирает глаза.

— И что мы будем делать, пока ты посреди бурана штурмуешь вражеское судно, словно какой-то нелепый воздушный пират?

— Я бы хотел, чтобы Тати спряталась в каком-нибудь безопасном месте. А вот ты, Ивонна… — Он смотрит на кофр.

— Что? — спрашивает Стройкова.

— То, что сказала Тати… что у сайпурки есть устройство, которое бросает бомбы.

— И? — говорит Ивонна.

— Кажется, я знаю, о чем речь. Эта штука стреляет липкими бомбами — минами, которые приклеиваются. Мы однажды ими воспользовались, чтобы потопить корабли. Мы подплывали на веслах и швыряли мины на слабую часть корпуса, к которой они и приклеивались. В те времена пользовались таймерами, но теперь, наверное, их заменили радиопередатчики. Я полагаю, это устройство выстреливает их на несколько сотен футов. Очень мерзко, очень удобно и очень тихо — ну, по крайней мере, до детонации.

— Опять же — и?.. — спрашивает Ивонна.

— И… ты сказала, что практиковалась с винташами. — Он попыхивает трубкой. — А по тарелочкам стреляла? На уток охотилась?

Ивонна бледнеет.

— Ох, батюшки…

* * *

На следующий день они готовятся.

Снег все идет и идет. Большие куски снежного покрова отваливаются с верхней части гондолы, словно рассыпающаяся глазурь с торта. Но не видно, как далеко они падают: снежные хлопья такие крупные и летят так быстро, что никому не удается всмотреться дальше чем на сорок — пятьдесят футов вниз.

Сигруд много времени тратит на изучение и подготовку уборной. Воспользовавшись украденными инструментами, он откручивает панели вокруг основания унитаза и осматривает трубы внизу.

— Думаю, отключить воду будет нетрудно, — говорит он. — А потом — отсоединить унитаз и убрать его. Выбраться наружу через корпус — вот что сложно…

— Такое чувство, что мы устраиваем побег из тюрьмы, — замечает Ивонна.

— Нет, — отвечает Сигруд. — Это проще. — Потом он вспоминает про высоту. — Наверное.

Он все собирает обратно, перед тем как стюард приносит им обед — на этот раз какой-то плоский сырный хлеб, который дрейлингу совсем не нравится. Как только стюард уходит, они закрывают и запирают дверь и подпирают ее кофром, а также одним из немногих стульев, что имеются в их частной каюте.

— Готова? — спрашивает Сигруд.

— Ну… наверное, — отвечает Ивонна.

— Тогда займись оружием, — говорит дрейлинг, — пока я буду разбираться с туалетом.

Требуется меньше часа, чтобы полностью удалить унитаз, который Сигруд помещает посреди их каюты, но добраться до люка сложнее. Дрейлинг спускается в недра гондолы, глубоко во тьму, где полным-полно труб, проводки и бряцающих механизмов. Если он слишком сильно открутит неправильный болт или сядет на неправильную пластину корпуса, велика вероятность вывалиться наружу и полететь, кувыркаясь, к холмам внизу. Он сооружает импровизированный страховочный пояс из ремня Ивонны и пристегивается к трубе покрепче, но гарантий все равно нет.

Сперва он это чувствует: от одной из задних панелей гондолы исходит жгучий холод, как будто за ней пустота. Он находит стопор и понимает, что тот открывается, только если его потянуть снаружи. Морщась, вытаскивает нож и срезает запорное устройство.

Вся задняя панель поднимается. Сигруда окружает крутящееся облако снежинок, и он чувствует запах выхлопных газов, холодное и жгучее прикосновение зимнего воздуха. Лаз достаточно большой, чтобы дрейлинг поместился, но с трудом.

— Получилось? — кричит Ивонна сверху.

Он выглядывает наружу и видит толстый кабель, который проходит не более чем пятью футами ниже люка. С близкого расстояния кабель выглядит массивным, как ствол дерева. Кажется, что металл покрыт сахарной коркой, но дрейлинг понимает, что на самом деле это лед: видимо, кабель на четверть дюйма обледенел, и пускай колеса в механизме гондолы дробят его, превращая в пыль, этого вряд ли достаточно, чтобы кабель перестал быть очень скользким.

«Великолепно…» — со стоном думает Сигруд.

— Я спрашиваю, у тебя получилось? — опять кричит Ивонна.

Он бросает взгляд на отверстие наверху.

— В каком-то смысле, — затем похлопывает по месту рядом с собой. — Вот здесь ты будешь сидеть.

У нее вытягивается лицо.

— О нет.

Сигруд выбирается из недр гондолы через дыру, где раньше был унитаз.

— Я возьму пистолеты, — говорит он. — Винташи и дробовик оставлю тебе. Надеюсь, не придется использовать ни то ни другое.

Она заглядывает в пролом.