Город чудес

– Ага, аэротрамвай. Я слышала. Это во всех газетах. Значит, твоя работа? За тобой следили?

– Не думаю.

– Не думаешь?!

– Я скинул трамвайный вагон на голову той, кто на нас напал, – говорит Сигруд. – Может, она выжила, но я не думаю, что это ее обрадовало.

– Значит… – Мальвина шевелит челюстью, как будто пережевывает известие. – Она была божественная, да? Та, кто на вас напал?

– Сперва нет; сперва она была просто человеком. Но после того как я проделал несколько дырок у нее в брюхе, она запаниковала и… что-то съела. И изменилась. – Он описывает метаморфозу.

Мальвина сплевывает.

– Вот дерьмо. Это плохая новость. Похоже, он скормил ей частицу самого себя. Опасное дело. Он либо отчаялся, либо сбрендил. – Она поворачивается и смотрит на юг. – И там есть… что-то. Что-то новое.

– Что именно? – он тоже смотрит на юг, но ничего не видит. Ну конечно – ведь стены невидимы.

– Не знаю. На стены всегда давят… Может, это он давит. Но теперь давление усилилось. Намного. Это плохо, чем бы оно ни было. И стены отличаются вспыльчивым характером.

– В смысле стены Мирграда?

– А какие еще? Они напичканы беспокойными чудесами, за их счет и держатся. Большая и яркая цепь соглашений и ограничений, и все они такие же взволнованные и нервные, как стайка жаворонков в клетке. Это плохая новость, что бы это ни было. Мне это не нравится. Но такое мне не по силам. Как насчет Стройковой и Татьяны? Ты не взял их с собой?

– Я беру их с собой в безопасные места, – говорит Сигруд. – Во время наших с тобой встреч меня чуть не сожгли и я едва не убился в развалинах корабля, потерпевшего крушение. Это полная противоположность безопасности.

– То есть они в безопасном месте?

– Пока что. У них есть инструкции на случай, если я не вернусь к утру.

– Хорошо. С тобой хотят встретиться.

– Кто? Где?

Она закатывает глаза.

– Ты не можешь сказать, – понимает Сигруд.

– Я не могу говорить о месте, – объясняет она, – или о том, что в нем находится, пока я сама не окажусь там. Это часть игры в прятки.

– Ладно. И как мы туда попадем?

Ворча, Мальвина достает грязные карманные часы.

– У нас на это… четыре часа. Я хотела больше времени, но ты опоздал. Через четыре часа окно закроется, и придется ждать еще какое-то время, чтобы оно снова открылось, и это время я не хочу провести здесь, пока стены дребезжат от давления извне. Ты все еще способен заметить «хвост» в толпе?

– Некоторые вещи, – говорит он, – не забываются никогда.

– Славно. – Она поворачивается и идет прочь. – Ну же, идем! Следуй за мной. И наблюдай за улицами.

Сигруд догоняет девушку.

– На что у нас четыре часа?

– На то, чтобы обойти стены Мирграда, – говорит она, – и открыть все замки.

* * *

Далее следует безумная гонка через окутанные тьмой кварталы Мирграда, где они придерживаются теней, рвов, забытых, окраинных частей мира – тех мест, которые горожане не должны видеть. Сигруд и Мальвина мчатся через переулки и канавы, пробираются по улицам и садам, прыгают по-над ржавыми трубами, а однажды взбираются на опоры надземного метро и мчатся квартал по рельсам, прежде чем снова спуститься.

Наконец Мальвина указывает на пустырь впереди.

– Вот, – говорит она. Кажется, девушка совсем не запыхалась.

Они подбираются к краю пустыря. Сигруд идет первым, проверяя, нет ли засады. Грязь пестрит колючими сорняками и битым стеклом. Кто-то однажды устроил в углу логово, где спал под каркасом старой кровати, из которого соорудили грубое подобие шатра. Но похоже, здесь уже давно никто не живет.

Сигруд машет Мальвине. Она подбегает, пересекает пустырь и идет вдоль дальней линии забора, в котором все доски сломаны и расшатаны, как запущенные больные зубы во рту.

Она все время оглядывается на стены Мирграда. Они теперь довольно близко, так что изгиб огромных стен немного виден – но лишь самую малость.

Наконец Мальвина останавливается и с возгласом «Ага!» приседает возле деревянного забора.

Дрейлинг внимательно наблюдает. Она тянется указательным пальцем и осторожно гладит одну из непримечательных досок. Но ее палец оставляет слабый темный отпечаток, как будто ее прикосновение обжигает доску, но след очень быстро исчезает.

И когда Мальвина заканчивает, что-то… меняется. Сдвигается. Шевелится. Как будто целый городской квартал приподняли на четверть дюйма: в масштабах мира изменение мельчайшее, но ощутимое.

Сигруд озирается, но, в чем бы ни выразилась перемена, увидеть это нельзя. Однако он все-таки уже сталкивался с чудесами, так что по ощущениям знает: это было что-то весьма крупное.

– Что это было?

Мальвина встает и уходит.

– Идем. Нам надо открыть еще четыре.

– Четыре?! – говорит он. – Что, по всему городу?

– А ты собирался сегодня посетить еще какой-то город?

– Почему бы нам просто не поехать на машине?

– Чего? У меня нет машины. У меня ни прав этих треклятых нету, ни денег.

– Я хотел сказать, мы могли бы угнать машину.

– Я не умею угонять машины.

Сигруд раздраженно вскидывает руки и идет по улице к убогому офисному зданию.

– Эй! – кричит Мальвина. – Эй, куда ты собрался? Нам нужно двигаться дальше.