Город чудес

Они бегут через парк, мчатся по асфальтовым дорожкам, пока наконец не видят впереди маленькую шаткую заброшенную сторожку. Рядом кто-то стоит, спрятав руки в карманы, а лицо – в воротник пальто, и постоянно оглядывается через плечо на двух подбегающих женщин.

Когда они приближаются, у Ивонны от изумления открывается рот. Потому что человек, который стоит рядом со сторожкой, – это Тати.

Ну, не совсем – эта девушка не так хорошо питалась, и волосы у нее длиннее, пусть и спрятаны под мальчишеской шапкой, и сердитая гримаса на ее лице, похоже, с него не сходит. Но ее черты, ее рот, ее рост… все это так напоминает Татьяну, что напрочь сбивает с толку.

Ивонна останавливается.

– Чтоб мне провалиться… – шепчет она.

– Что? – говорит Тати. – Что такое? – Потом переводит взгляд на девушку впереди и понимает. – Ой. Ой-ой… Ох, матушки…

Незнакомка с подозрением косится на них, потом отворачивается, словно пытаясь сделаться незаметной. Тати просто таращится на нее, как громом пораженная.

– Эй! – кричит Ивонна. – Эй, ты! – она тщетно пытается вспомнить имя девушки, а потом выпаливает: – Мальвина Гогач!

Та застывает. Ивонна понимает, о чем она думает: удирать или нет.

– Ты в опасности! – говорит Ивонна.

Она смотрит на Тати, желая, чтобы та что-нибудь сказала, но девушка все еще таращится на своего двойника с открытым ртом.

Мальвина поворачивается и с подозрением глядит на них, пока они приближаются, пошатываясь от усталости.

– Что? Да кто вы такие? О чем вы гово… – тут она замечает Тати и роняет челюсть. – Какого хрена? – тихо договаривает Мальвина.

Обе девушки глядят друг на друга с выражением смутного ужаса.

– Это… все равно что смотреть в карнавальное зеркало, – шепчет Тати.

– Хватит, – говорит Ивонна. – Расскажи ей то, что сказала мне.

Тати облизывает губы.

– Он… он собирается проникнуть внутрь, – произносит она. – Он собирается проникнуть в то место, которое вы сотворили, и убить всех вас, всех до единого. И маму.

Мальвина бледнеет.

– Как ты… нет, это не может быть всерьез…

– Очень даже может, – говорит Ивонна.

– Это не может быть правдой, просто не может! – восклицает Мальвина. – Он не… постой. «Мама»? Ты о ком?

– Комайд, – говорит Ивонна. – Это Татьяна Комайд.

Глаза Мальвины распахиваются до пределов возможного. Она делает шаг назад и трет виски, пытаясь осознать случившееся.

– Это… это как-то чересчур… Откуда ты все узнала? Почему ты выглядишь как я? – она продолжает тереть виски, как будто облик Тати одурманил ее разум.

– Что нам делать? – спрашивает Ивонна.

Мальвина продолжает тереть виски. Вид у девушки такой, словно ее сейчас стошнит.

– Ну? – сурово спрашивает Ивонна.

И опять ничего.

Стройкова топает ногой.

– Слушай, ты! – рявкает она. – Я понятия не имею, что за хрень тут происходит, но я знаю тебя. Ты была клиентом моих учреждений много лет. Я, скорее всего, из своего кармана заплатила за твои штаны, твою кровать, твою еду и твою треклятую туалетную бумагу не один десяток раз! Как бы странно это ни звучало, ты у меня в долгу. Почему бы тебе не оказать ответную услугу – немного сосредоточиться и сделать все, что нам нужно, чтобы начать спасать кой-какие жизни, а?

Мальвина встряхивается.

– Как она может знать, что мы все в опасности? В смысле, каким образом?

– Она просто знает, – говорит Ивонна. – Это очевидно. Просто доверься нам.

Взгляд Мальвины бегает туда-сюда, пока она размышляет.

– Можно пройти через черный ход. Это опасно, я не хочу привлекать к нему внимание, но… другого выбора нет. – Она вздыхает. – На хрен все. Идем.

– Куда? – спрашивает Тати.

– А то ты не знаешь?

– Нет… на самом деле нет…

Мальвина тыкает пальцем в будку.

– Туда. Вперед. Вы с Сигрудом? В этом все дело?

– В каком-то смысле, – говорит Ивонна.

– Ну-ну. Надеюсь, у вас есть опыт общения с божественным. Если нет, все это будет для вас очень странным.

– Нам и так уже очень странно, – бормочет Ивонна, пока они входят в будку.

Они все идут и идут. Ивонна лишь через несколько секунд понимает, что они прошли куда больше, чем должны были, – ведь будка всего шести-семи футов шириной, не так ли?

А потом она видит что-то впереди. Маленький квадрат синего света, неподходящего размера для двери. Но за ним…

Кровати. И окна. Огромная, просторная комната, которая как будто просто висит впереди, в темноте.

– Ладно, – говорит Ивонна. – Это и впрямь странно.

* * *

Таваан чувствует происходящее заранее. Закрыв глаза и прижав ладонь к створке, она ощущает, как что-то взлетает по лестнице снаружи, мчится к двери и со всей силы бьется в нее…

Грохот похож на раскат грома. Ударная волна проходит через руку Таваан до самого плеча. Ей не надо видеть двери, чтобы понять: их почти сорвало с петель.

– Дерьмо, – тихо говорит она. Открывает глаза. – Вот дерьмо…

Она слышит, как за спиной бормочут спящие, те, кто дальше от двери, сидят и трут глаза. Пробудиться от такого глубокого сна нелегко, и она могла бы помочь им полностью прийти в сознание – но знает, что не может сейчас тратить силы.