Город чудес

Ноков моргает, слегка возмущенный.

– В этом не было необходимости.

Сигруд игнорирует его, вытаскивает свой нож правой рукой и бросается на Нокова, рубя и коля. Ноков хмурится – снова на его лице выражение легкого недовольства – и как будто мигает каждый раз, испаряясь, прежде чем лезвие приблизится к нему.

И все же Сигруд не сдается. Он уже убивал божественных созданий этим клинком, так что готов, по крайней мере, попробовать еще раз. Задыхаясь и морщась от треска в ребрах, он кидается на Нокова снова и снова.

Наконец Ноков вздыхает.

– Хватит, – говорит он.

Хрупкая бледная рука взмывает и костяшками пальцев касается щеки дрейлинга…

Тот как будто попадает под кучу кирпичей, свалившихся с неба. Сигруд рушится в грязь, поврежденный бок вопит от боли. Нож вываливается из его руки, и весь воздух выходит из легких. Он пытается перекатиться на спину, но даже для этого не осталось сил.

– Это мои владения, – спокойно говорит Ноков. – Здесь ты не можешь причинить мне вред. Не можешь сбежать от меня. Я могу делать с тобой все, что захочу.

Ноков наклоняется и хватает Сигруда за челюсть. Хотя Ноков выглядит юношей, почти подростком, он поднимает все двести семьдесят фунтов сигрудовского веса, словно дрейлинг – всего лишь плюшевая детская игрушка. Сигруд пытается схватить запястье Нокова правой рукой, но пальцы проходят насквозь. Ребра с левой стороны пронзает жуткая боль, когда его поднимают, и Сигруду приходится неловко прижимать левую руку к торсу, от чего он крутится и задыхается от хватки Нокова.

Ноков пристально глядит в краснеющее лицо Сигруда. Глаза его скрыты в тени, как будто независимо от того, где он стоит, в глазницах плещется тьма. Но где-то в глубине черепа Сигруд видит две очень далекие искорки света…

– Где остальные? – тихо спрашивает Ноков. – Где они прячутся?

Сигруд понятия не имеет, о чем речь, но бьет себя по горлу, давая понять, что не может говорить.

Ноков хмурится и убирает руку. Сигруд, однако, продолжает болтаться в воздухе, как будто подвешен на невидимых нитях.

Дрейлинг обозревает себя, висящего в нескольких футах над землей. «Ты так уверен, – думает он, – что перед тобой не Божество? Он точно способен изменять реальность согласно своей воле…»

– Скажи, – говорит Ноков.

– Что сказать? – спрашивает Сигруд, хватая воздух ртом.

– Ты работаешь с остальными. Это понятно. Так где же они? Где прячутся от меня?

– Ч-что?

– Какую функцию они используют? За какой складкой в реальности прячутся?

Сигруд гадает, что ответить. Он ввязался в это только из-за смерти Шары. Но он подозревает, что Ноков ищет других божественных детей, включая Татьяну Комайд, потому что считает ее одной из них, – и провалиться Сигруду на месте, если он выдаст Нокову ее местоположение.

«Заставь его говорить».

– Ты… ты убил Шару, верно? – хрипит Сигруд. – Ты заплатил Кхадсе, чтобы он это сделал.

Ноков просто смотрит на дрейлинга, и лицо юноши странным образом лишено эмоций.

– Почему? – продолжает Сигруд. – Какую угрозу она представляла для тебя?

– Угрозу? – переспрашивает Ноков вежливо-озадаченным тоном. – Я, разумеется, ее ненавидел. В точности как ненавидел ее тетю. Но она не представляла для меня угрозы.

– Тогда зачем ее убивать?

– Так… было нужно. Что-то вроде этапа в процессе. – Далекие звезды в его глазах становятся чуточку ярче. – В конце концов, это ведь ужасно трудно – убить Божество.

– Это из-за Татьяны? – спрашивает Сигруд. – Ты из-за нее так поступил? Сперва убить родителей, потом взяться за ребенка?

– Зачем ты прикидываешься таким дурачком? – спрашивает Ноков. – Ты работаешь с ними, ты работал с ней. Ты знаешь, чего я жажду. – Он наклоняется ближе. – Я их найду. И поглощу. Ты это знаешь. Это неизбежно.

– Татьяна Комайд, – произносит Сигруд, – не Божество.

Ноков смеется.

– Я почти верю тебе, когда ты это говоришь.

– Я точно в это верю.

– Возможно. Однако видел ли ты ее?

– Что ты…

– Хватит, – перебивает Ноков. – Скажи мне. Скажи мне, где все остальные.

Сигруд пытается думать. Левый бок ноет от боли, но она не идет ни в какое сравнение с болью в левой руке. Это старая, знакомая боль, но она уже давно не бывала такой сильной: с того самого дня, как его искалечили в тюрьме… или, как понимает Сигруд, с последней встречи с Божеством.

– В конце концов я их разыщу, – говорит Ноков и подходит ближе. – Они не смогут прятаться вечно. И каждый, кого я нахожу, увеличивает мою силу все больше и больше. – Он подается вперед, его странные темные глаза похожи на глубокие провалы на лице. – В конце концов они будут жить во мне. Это лишь вопрос времени. И когда это случится, я исправлю все бесчисленные ошибки, совершенные в этом мире. Я их исправлю, одну за другой. Справедливый мир. Нравственный мир! Вот что я сотворю.

Сигруд вспоминает, что сказала ему бледная континентская девушка: «Когда он тебя поймает, вытащит все секреты из твоего нутра».

Дрейлинг понимает, что, хотя раньше попадал в плен, еще ни разу не был в плену у Божества.

«Я здесь умру, верно?»