Город Дождей

“А ведь и у меня могла бы быть такая же Дюймовочка”, – неожиданно он ощутил прилив странной, болезненно-щемящей нежности по отношению к ребенку.

Со Скворешниковым он еще несколько раз встречался, между ними даже установились приятельские отношения, но его прелестной маленькой племянницы он больше не видел.

Поскольку Вересков обладал неплохими организаторскими способностями, легко налаживал контакты с людьми (это получалось у него естественно, без особых усилий), его деловые качества заметили, и вскоре он выбился в руководство стротельного треста. Безусловно, работы прибавилось, так же, как и нервотрепки, но все это с лихвой компенсировалось “возросшим уровнем жизни в одной, отдельно взятой ячейке общества”, как шутила Зоя. Сама она тоже с успехом делала карьеру – занимала должность заместителя главного бухгалтера на крупном текстильном предприятии.

Сын их, Димка, вундеркиндом, увы, не являлся, впрочем, особым охламоном тоже. Так, в меру.

Вересков считал, что Зоя Димку слишком балует, но оправдывал это перенесенным ею несчастьем. Кроме того, после рождения дочери у Зои начались неполадки “по женской части”, она даже некоторое время провела в больнице… Приговор врачей был неутешителен – вряд ли когда-либо она еще сможет иметь ребенка.

После того, как Верескову стукнуло тридцать четыре, он впервые отправился в отпуск к морю один – обычно отпуска они с Зоей проводили вместе, но в этот раз жена решила съездить на Кубань к родственникам, а он приобрел путевку в Крымский дом отдыха.

Там у него завязался курортный роман с симпатичной зеленоглазой брюнеткой. Брюнетку звали Катей, была она на пять лет моложе Верескова, работала учительницей и воспитывала сына – одна. Замужем ( по крайней мере официально) Катя никогда не была.

Возможно, курортный роман закончился бы так же, как обычно заканчиваются все курортные романы, но оказалось, что они с Катей проживают в одном городе и, вернувшись из отпуска, он после некоторого колебания возобновил отношения с молодой женщиной – это вносило в его жизнь некоторую “разрядку”.

Вскоре Катя стала регулярно жаловаться на тяжелую жизнь матери-одиночки и хроническую нехватку денег, и он уже едва ли не своим долгом считал выдавать ей суммы на хозяйственные расходы. Он, разумеется, понимал, что его начали вульгарно использовать, но порвать отношений с Катей все не решался – возможно, в силу привычки.

Однажды вечером, встретившись с Екатериной, он не стал сразу извлекать из бумажника приготовленные для нее деньги, а попробовал сослаться на “временный дефолт”. В общем, иллюзий в отношении своей любовницы он не питал, но той реакции, что последовала на его отказ выдать привычную сумму “зеленых”, он тоже не ожидал.

Вначале взгляд изумрудных Катиных глаз сделался недоумевающим, потом она побледнела и вдруг ударилась в истерику, называя его “разжиревшим медведем, который ею бессовестно пользуется”.

Обвинение было не просто несправедливым, но даже абсурдным. Если по габаритам (рост сто девяносто пять, вес девяносто), его еще можно было сравнить с медведем, но уж отнюдь не разжиревшим. Впрочем, Екатерина, конечно, имела в виду совсем другое. Женская истерика вылилась в обвинительную речь хозяину жизни и хапуге, обнаглевшему от вседозволенности.

Доказывать Кате, что всё, чего он достиг, далось тяжким трудом и стоило нервов, было, конечно, бессмысленно. Так же бессмысленно было приводить ей в пример настоящих хапуг, в сравнении с которыми он, Вересков, жил едва ли не у черты бедности.

“К чему бисер метать?”– подумал он и, выложив на кухонный стол несколько крупных купюр, направился к входной двери, не слушая запоздалых Катиных обвинений.

Затянувшийся “курортный роман” закончился.

* * *

3(1)

Так уж случилось, но первой женщиной Виталия Лебедева стала не миловидная одноклассница, а учительница физики – впрочем, тоже миловидная. Хрупная блондинка, “разведенка”, мать двоих детей. Причем, на успеваемости Виталика этот роман не отразился – ему по-прежнему приходилось самостоятельно корпеть над задачами и теоремами, в поте лица зарабатывая хорошие оценки.

Тем не менее, связь со зрелой женщиной имела множество плюсов – одноклассники поглядывали на Лебедева с уважением и завистью, одноклассницы – с интересом…(Хотя он благородно хранил свой роман с физичкой в тайне, но – дело известное – шила в мешке не утаишь).

Впрочем, увлечение юноши зрелой женщиной – явление довольно распространенное… и преходящее.

По окончании школы Виталий поступил на юридический факультет университета, а еще через год его призвали в армию. Отец, занимавший пост в городской администрации, сумел нажать на нужные рычаги и отправки в горячую точку можно было не бояться. Через год отец (вероятно, не без давления со стороны матери) решил, что сын прошел достаточно хорошую “школу жизни” и абсолютно здорового Виталика комиссовали… “по состоянию здоровья”.