Город Дождей

обязательно

позвоню, – пообещал Виталий.

– 

Пока, Виталичек, – сначала его щеки коснулось теплое дыхание, потом – нежные губы… и тонкие пальчики.

Он проводил взглядом ее тоненькую фигурку и лишь после того, как она скрылась за дверью подъезда, плавно тронул “Жигуль” с места.

Благополучно доехав до дома, поставил машину в гараж, поднялся на седьмой этаж, дверь открыл своим ключом, вошел в прихожую…

В этот момент в дверях комнаты появилась мать с расстроенным лицом. Настолько расстроенным, что проигнорировать это было невозможно.

Не успел Виталий спросить у матери, что случилось, как рядом с ней, аки статуя Командора (тоже явившегося, как известно, донне Анне в самый неподходящий момент) возникла фигура Юленьки.

Виталий ощутил холодок под ложечкой. Так просто, без причины, Юлька домой к его предкам явиться не могла… А она не просто явилась, она дождалась его возвращения с дачи! Интересно, как долго ждала? Пару часов? Дольше?

Для полноты картины недоставало только отца, и он не заставил себя ждать, выйдя из кухни со стаканом воды в руке. В нос Виталию ударил противный запах корвалола.

– Ну заходи, заходи… – тусклым голосом произнес Юрий Петрович Лебедев, – Плейбой… доморощенный.

Виталий ощутил внезапную слабость в ногах. Вот оно. То, чего он боялся… и чего, признаться, надеялся все-таки избежать… идиот. Сразу надо было понять, чего ожидать от такой стервы, как Юлька…

Виталий молча прошел в комнату и опустился на диван. Сейчас ему хотелось обхватить голову руками… и попросту разреветься. Как пацану.

– Ничего, – делано бодрым тоном сказал отец. – Я тоже женился, будучи всего годом старше тебя. Женишься, остепенишься…

Мать почему-то всхлипнула и достала из кармана халата крошечный батистовый платочек. Юлька молчала, не иначе желая испепелить Виталия на месте своими горящими (просто-таки пылающими) гневом глазами.

“Самое мерзкое”, – подумал он с тоской. Если бы подобное случилось полутора месяцами раньше, но сейчас… Сейчас, когда у него есть Ольга, Оленька, Олюшка, с ее чудесными волосами, ласковыми глазами и прелестным личиком (немного даже напоминающим лицо итальянской кинозвезды начала восьмидесятых), когда у них с Ольгой, несомненно, все самое лучшее – впереди, одним махом все перечеркнуть? Перечеркнуть свое будущее ради этой стриженой стервы, намеревающейся в скором времени ему преподнести краснолицее, возмутительно нечистоплотное и орущее по ночам существо? Как же он влип, придурок!

Что ж, правильно. Сам дурак.

Отец негромко кашлянул, прервав напряженную тишину, нарушаемую лишь полу-вздохами, полу-всхлипами матери.

– Конечно, я понимаю, сын, насколько это для тебя неожиданно, но ты должен принять происходящее как мужчина…

Виталий резко вскинул голову и обвел взгядом растерянных родителей и бывшую (ну теперь-то уж точно бывшую) невесту.

– Нет, – негромко сказал он, мысленно видя перед собой издевательскую карикатуру – пуделя на поводке. Что ж, сейчас за поводок дернули. Через секунду последует команда “К ноге!”

– Нет, – громче повторил он. Громче и тверже. – Этот номер у вас не пройдет. Нет.

Юля внезапно побледнела и, зажав ладошкой рот, бросилась в направлении ванной комнаты.

– Что значит – нет? – недоуменно переспросил Лебедев-старший.

Как ни странно, Виталию удалось выдержать его тяжелый взгляд.

– Это значит, что ей не удастся меня на себе женить, – спокойно пояснил он, – Женитьба не входит в мои планы. По крайней мере, в ближайшее время.

Возможно, ему просто показалось, но мать словно бы издала вздох облегчения.

Зато лицо Юрия Петровича побагровело.

– Что значит – не удастся? – возвысил он свой начальственный голос, успешно приводящий подчиненных в трепет, – Ребенка ей сделать тебе удалось, а теперь в кусты?

Виталий пожал плечами.

– Я не сказал, что отказываюсь платить алименты. Но только по решению суда. – он даже нашел в себе силы усмехнуться, – Когда она докажет, что ребенок – мой.

В дверях комнаты снова возникла Юля. Дурно выглядела Юленька – бледная, с кругами под глазами, без обычного макияжа…

– Подонок, – прошипела бывшая возлюбленная.

– Блядь, – ответил Виталий.

Мать округлила глаза и зажала ладонью рот, словно стараясь сдержать крик. Выглядело это настолько нарочито и даже картинно, что Виталий хмыкнул.

В следующую секунду Юля подскочила к нему – и щеку Виталия, еще полчаса назад обласканную нежными пальчиками Ольги, обожгла сильнейшая пощечина.

Первым его побуждением было врезать нахалке в ответ – от души, но он вовремя вспомнил о том, что она все-таки беременна… и просто поднялся с дивана.

– Я все сказал, – произнеся эту знаменитую адвокатскую фразу, он вдруг ощутил страшную усталость. Рухнуть бы сейчас в постель… и проспать часов десять как минимум. – Вам не удастся сделать из меня щенка на поводке. Я вам не пудель Артемон.

Повернулся и направился в ванную.