Город Драконов

— Я думаю, нам нужно придумать лучшее укрытие для леди-Элдерлинг и её ребенка, — предложил Хэнесси, сидевший на столе камбуза. Он взглянул на женщину в накидке, которая стояла рядом, как бы ожидая её одобрения. Но она все так же молчала.

Лефтрин тупо кивнул: он был так измучен, что уши гудели от усталости, и ему пришлось покачать головой, чтобы очистить голову от ненужных мыслей. Времени на отдых просто не было.

— У нас есть ещё кофе?

— Немного, — ответила Беллин.

Она взяла кастрюлю с железной печки и понесла её к столу, наполнила большую кружку для капитана, и, когда Рейн подвинул свою на середину стола, налила и ему. Лефтрин посмотрел на Старшего, который сидел напротив его — уставшего и взволнованного. Тот так нуждался в помощи капитана и в его корабля ради своего сына. Но из истории, которую поведал Рейн, он понял, что тот может помочь ему раскрыть заговор Калсиды. И он боялся, что Рейн знал по крайней мере, одного шпиона по имени. И если он, Лефтрин, открыто бросит шпиону вызов, что предпримет в ответ Арих? Расскажет, что Лефтрин использовал диводрево, чтобы доделать свой корабль? Или то, что капитан был тем, кто промышлял контрабандой, и выбросил Синада Ариха в реке Дождевых Чащоб? А это повредит репутации Лефтрина в глазах команды…

Его команда сделала всё, чтобы сохранить тайну корабля. В то время они просто приняли выбор капитана. Когда же Арих исчез со Смоляного, никто не сомневался в правильности этого решения. Но они могли почувствовать сожаление сейчас: его бесчестье пало и на них. Как раз то, что они тогда совершили и хотели утаить, могло повредить им в дальнейшем. И никто не сможет оправдать его на том основании, что он хотел сохранить эту тайну. Любой из совершенных им проступков был скандальным, и если о них узнают, он даже не мог представить, кто не будет против него. И Элис будет среди них. Он задал себе вопрос: А чувствуют ли Рейн или Тилламон, как он напряжен?

Скелли неуверенно проговорила:

— Малта Элдерлинг не совершила ничего плохого. Это они собирались убить её и ребенка. Почему мы не может просто пойти в Совет торговцев? Разве мы не обязаны предупредить их, чтобы можно было выследить второго?

Он кинул на Скелли предупреждающий взгляд. Нужно было дать ей время, чтобы она успокоилась.

— Совет подкуплен.

Теперь Лефтрин чувствовал уверенность в этом. Кто закрывает глаза на присутствие калсидерианцев в Кассарике. Здесь — не большой город. Если Малта сказала, что они приходят, уходят, закупают товары, один из них живёт в борделе — кто-то же об этом должен знать. И кто-то покрывает их — либо за деньги, либо чтобы избежать шантажа.

— Весь Совет? — в голове Рейна прозвучал ужас.

— Возможно. А возможно — и не весь. Но мы этого не знаем, а если мы попадём не к тому человеку — мы окажемся в ловушке.

— У нас нет на это времени, — заметила Бэллин. — Если калсидерийцы бывают в городе, а Совет ничего не предпринимает, значит он знает об этом. Наш корабль ясно выразился, яснее, чем когда-либо: пока он сохраняет жизнь ребенку, но чем раньше мы найдём дракона для малыша, тем лучше.

Лефтрин сделал глоток:

— Меня очень беспокоит, что новорождённый нуждается в драконе.

Он прекрасно помнил, как драконы изменили своих хранителей, делясь с каждым своей кровью или чешуйкой. Но это было дело хранителей, а не его — раскрывать их тайны. Тем не менее, лучше говорить об этом, чем разгадывать загадку, имеет ли Совет Торговцев союз с Калсидерийцами. Как далеко зашли торговцы Кассарика? Торговля с Калсидой была под запретом, и он знал это, когда был вынужден переправить Ариха вверх по реке. Торговля частями драконьей плоти была ещё хуже, это было нарушение договора, преступлением перед самой этикой торговцев. Произошедшее говорило об изменениях, которые не могли раньше никому даже придти в голову. Удобнее было думать о том, зачем ребенку дракон, чем мучиться над вопросом, что могло заставить человека предать свой народ за деньги.

И Рейн был тем, кто попытался ответить на тот самый, удобный вопрос.

— Я понимаю, что он не может жить самостоятельно, — он вздохнул. — Мы с Малтой и её братом Сельденом изменились из-за наших связей с драконом Тинтальей. Но у нас были годы, чтобы это обдумать и обсудить. Мы считаем, что жизнь рядом с драконами или вещами драконов, таких как артефакты из городов Элдерлингов, меняют людей — даже младенцев в утробах матерей, если матери были избраны. Тинталья сама активизировала наши изменения. и вместо наследия Дождевых Чащоб — уродства и ранней смерти — она наградила нас изяществом и красотой. Возможно даже, долее долгой жизнью, хотя пока мы этого не знаем.

Он снова вздохнул, на этот раз ещё более тяжко.