Город Драконов

— Многое зависит от Вашей возможности найти денег для загрузки корабля. И мы должны взять все, что у них есть здесь, и что можно быстро доставить сюда из Трехога, и будем благодарны за это. — он покачал головой, зная, есть есть кое-что, чего он не сможет достать так быстро. — Черт, — сказал он вслух, обращаясь скорее к себе, чем к Рейну, — Я рассчитывал взять некоторый запас живности: несколько овец, кур, пару коз..

Рейн уставился на него так, как будто капитан сошёл с ума:

— Зачем?? Свежее мясо для путешествия по реке?

Лефтрин только покачал головой, думаю обо всем том, чего он не сказал Совету, о том, о чем ещё никто не знал.

— Чтобы подняться по ней и там начать все с нуля. Там есть земля, Рейн Купрус. Луга. Густая трава на сузой земле. Горы и холмы вдалеке. Если мы сможем это достать, там мы будем процветать.

Рейн ответил скептически:

— Тогда вы должны были бы заказать семена и скот в Бигтауне и скорее всего, не получили бы этого до самой весны!

Лефтрин нетерпеливо кивнул:

— Я знаю это. Но чем скорее я их закажу, тем быстрее мне их доставят. Я найду время сделать это — так или иначе. Я пришлю известие тому, кто знает, что я всегда плачу свои долги. Этот человек мог бы мне помочь.

Так говорил Лефтрин, но сам сомневался в своих словах: никто не стал бы так гнать животных, чтобы они упали замертво в дороге.

— Нет, — решительно показал головой Рейн. — Вы забыли, что в семье моей жены тоже есть живой корабль. Я напишу сообщения для Трэлла и Алтии. Если хотите, они привезут Вам все, чего Вы пожелаете. Вы назначите дату и они буду ждать Вас в Трехоге. Я даю Вам слово. Это будет частью оплаты нашего проезда по стране.

Медленная улыбка разлилась по лицу капитана Лефтрина.

— Молодой человек, мне нравится, как вы ведете дела. Тогда сделка заключена. Для вас будет достаточно рукопожатия, как достаточно для меня?

— Конечно!

Пока Рейн говорил, он наклонился через стол, чтобы пожать руку Лефтрину.

— Я заставлю вращаться все колёса, я разбужу всех кладовщиков и владельцев всех товаров, которые здесь есть, ещё до рассвета.

Лефтрин не отпускал руку Рейна:

— Не так быстро. Я думаю, не стоит привлекать столько внимания к нашему отплытию. И будет лучше, если никто не заметит связи между Вами, Вашей леди и моим кораблём. Кто-то уже пытался убить её и Вашего сына и она отомстила за это. Мы знает, что в городе есть ещё один калсидериец, а может быть, и больше. Могут попытаться отомстить. Не стоит им знать, где вы. Вы вдвоём останетесь на борту и спрячетесь. Вы исчезнете.

— Втроём!

Женщина в углу камбуза сидела так тихо, что Лефтрин почти забыл о её присутствии. Она была в вуали, как было принято в Дождевых Чащобах, и там это не вызывало удивления, но в Кассарике или Трехоге это было необычно. Теперь же она легко подняла вуаль и показала своё лицо. Это был символ доверия и признания.

— Я пойду с поплыву с вами. Моё имя — Тилламон Купрус. Я сестра Рейна.

— Тилламон! — Лефтрин поприветствовал её коротким поклоном.

— Поплывешь с нами? — Рейн был поражен. — Но… Тилламон, ты должна обдумать это. Мама будет беспокоиться, если мы все исчезнем. Я хотел отправить тебя обратно, чтобы ты рассказал всем, что тут произошло. И ты могла бы сопровождать капитана Лефтрина, чтобы подтвердить законное использование им кредита семьи Купрус, чтобы убедиться, чтобы….

Он медленно замолк. При каждом его слове она качала головой и с каждым его предложением — все решительней.

— Нет, Рейн! Я не вернусь в трехог. Я и не собиралась. Я думала, что мне будет свободнее здесь, в Кассарике, но я ошиблась. Джае в Дождевых Чащобах я не могу избежать взглядов и насмешек незнакомцев. Я знаю, мама думала, что пригласить Татуированных приехать к нам и жить среди нас, стать часть нашего общества будет правильным. Но они ненавидят нас! Нам говорят, чтобы мы не обращали внимания на то, что они были рабами, а многие — преступниками, и на то, что все они отмечены как движимое имущество. Но они считают своим правом издеваться надо мной и сделали меня чужой на моей земле.

— Но не все же такие! — отметил устало Рейн.

Тилламон резко повернулась к брату:

— Знаешь что, Рейн? Мне все равно. Мне плевать, сколько из них — хорошие люди. Мне плевать, сколько из них были несправедливо порабощены, и сколько из них переживают из-за татуировки на своём лице. Я хотела позаботиться о том, чтобы у меня была своя жизнь, когда я поехала сюда. Но сейчас даже здесь я не чувствую себя в безопасности. Поэтому я поплыву. Я собираюсь попасть в Кельсингру, где нет чужих. Я помогу тебе в любом случае. Я найму маленькую лодку, чтобы быстро попасть в Трехог — туда и обратно или пошлю сообщение с почтовыми птицами. Я сделаю копию с доверенностью семьи Купрус для договоров с купцами и прослежу, чтобы мы получили всё, что нужно. Я буду всем говорить, что я одна вкладываю деньги в новую экспедицию капитана Лефтрина, и этот контракт является конфиденциальным. Я помогу всем, чем смогу. Но вы не оставите меня здесь, в Кассарике, я собираюсь в Кельсингру!

— В Трехоге действительно стало так плохо? — тихо спросил Хэннеси.