Город Драконов

— Я приехал посмотреть, как ты умрёшь, — промолвил он и подтащил одно из кресел туда, где он мог сидеть и наблюдать за корчащимся на полу Гестом. После этого он не сказал ни слова. Он видел, как выворачивало Геста, бесконечно долго, пока в желудке уже не осталось ни желчи, ни жидкости… Он видел и слышал, как Гест умолял о помощи, пока не охрип и не обессилел так, что не мог выдавить из себя ни звука.

И только тогда он поднялся, как будто того и ждал, и вытянул из кармана жилета крошечную стеклянную колбочку с синеватой жидкостью на дне.

— Ещё не слишком поздно, — сказал калсидериец. Он поболтал жидкостью в колбочке. — Не слишком. Но почти. Я могу утянуть тебя с края пропасти, если буду уверен, что ты поумнел. Но пока такой уверенности у меня нет. Думай хорошенько, торговец Бигтауна. Что ты сможешь сделать сейчас, какими словами можешь убедить меня, чтобы я спас тебе жизнь?

Гест свернулся в клубок, чтобы огненные ножи, терзавшие его плоть, оказались сосредоточены в области его живота. Он весь испачкался в собственной рвоте, ковер был безнадёжно испорчен, он умирал и боль была адской. Он не мог придумать ничего и он был готов на всё, чтобы избавится от этой пытки.

Калсидериец толкнул его сапогом:

— Я ведь знаю тебя, торговец! У тебя такая буйная фантазия! Ты просто молодец! Я знаю людей, с которыми ты общаешься, знаю, как вы развлекаетесь! Я не понимаю, почему ты считаешь это забавным, но не в том дело, не так ли? Тебе нравится считать себя мастером, да? — он наклонился, схватил Геста за волосы, чтобы заставить посмотреть себе в лицо. — Думаю, для тебя это — вызов, правда? Думаю, ты от этого возбуждаешься, верно??? Другие должны унижаться, чтобы ты получил удовольствие. Но теперь удовольствие получаю я, не так ли?

Калсидериец присел, чтобы ещё ближе оказаться к лицу Геста. Улыбаясь, прошептал:

— Ты не хозяин положения… И никогда им не был. Ты только делал вид. А люди, с которыми ты играл, принимали эту игру, мой маленький дружок. Они, как и я, чувствовали, что на самом деле ты — не мастер. А мастер — я. Ты просто пес, как и они. И все, что вы умеет — это по-собачьи нюхать дерьмо и лазать сапоги.

Он ослабил хватку на волосах Геста и толкнул его назад, на загаженный ковёр. Затем встал в трёх шагах от него и предложил мягко:

— Почему бы тебе не показать, как ты это делаешь, торговец Гест?

Что произошло дальше, Гест мучительно старался не вспоминать. Несмотря на дикую боль в животе, не смотря на всю свою гордость, он хотел жить. Он пополз прямо по собственной рвоте туда, где стоял, улыбаясь, его мучитель. Гест лизал сапоги колсидерийца, не раз и не два, а так, как делают это собаки, пока тот не отошёл в сторону, сорвал шикарный торшер Геста, и вытерев абажуром из шикарной вышитой ткани мокрые сапоги, презрительно отбросил абажур в сторону.

— Можешь жить, — произнёс он наконец и бросил колбочку Гесту. Но, едва она ударилась о пол, пробка отскочила, и откатываясь все дальше, драгоценная жидкость пролилась на ковёр. Слабыми и трясущимися руками Гест схватился за пузырек, от волнения проливая ещё больше и, когда он поднёс снадобье ко рту, внутри остались лишь считанные капли. Он попытался высосать их, а колсидерианец, глядя на это, громко смеялся. Гест понял, что он обманут. Но он не хотел умирать, поэтому ползал по ковру и сосал влажные пятна на ворсе, а его мучитель смеялся ещё громче. В рот Геста забились грязь и пыль с ковра, вырванные ворсинки, он чувствовал песок и щепки на губах. Глаза наполнились слезами.

Они скользили вниз по щекам Гест, а колсидерианец говорил:

— Это вода. Всего лишь вода с красителем. Вот и всё противоядие. Ты не умираешь. Ты бы и не умер. Ты помучаешься ещё несколько часов, потом будешь чувствовать себя плохо ещё около суток. Но в течение этих суток ты найдёшь в себе силы, чтобы забронировать себе билет в Трехог на новом корабле. Это не живой корабль, этот сделан в Джамелии. Ты услышишь обо мне ещё раз — перед самым отъездом. Я пришлю сообщения, чтобы ты знал, что делать. А когда ямы встретимся снова лицом к лицу, ты будешь помнить, что ты не только глупец, но и мой пёс, а я — твой хозяин.

Он снова подошёл к гесту и поставил ногу на его живот. Давление усиливало боль и Гест тупо кивнул. Беспомощная злоба кипела в нем, но он кивнул своему мучителю.

В конце-концов он подчинился

Постыдные трофеи были спрятаны в изящные коробочки в багаже Реддинга. Гест не хотел идти на риск, а вдруг запах останется на его одежде? Реддинг не имел представления о содержании этих коробочек.

Калсидериец сдержал своё слово: в одну из тёмных ночей он появился в спальне Геста, как призрак. Заставив Геста встать на колени, он начал диктовать ему длинный список имён его связных в Трехоге и Кассарике. Когда Гест попытался записать информацию, калсидериец пригрозил выжечь эти имена на его чреслах, чтобы тот мог ознакомиться с ними без риска быть раскрытым. Гесту пришлось запоминать.

Когда он попытался задавать вопросы, чтобы узнать о том, что ему предстоит, калсидериец больно ударил его. Жестоко и безжалостно: