Город Драконов

Рядом с красным зимним плащом висел еще один, не менее любимый – черный с летящими драконами, вышитыми зелеными, синими и красными нитками. Этот подарок она получила от одного джамелийского ткача в те дни, когда они с Рэйном были гостями сатрапа Джамелии, который принимал их с почетом, как «короля» и «королеву» Старших. Может быть, они действительно Старшие: драконица Тинталья называла их именно так. Однако драконы не честнее людей и говорят то, что им в этот момент захотелось. Бывали дни, когда она сомневалась в собственном статусе Старшей. Возможно, они с Рэйном и даже Сельден просто были изменены Дождевыми чащобами и оказались удачливее других, потому что эти изменения придали им необычную красоту. Ну… может, они действительно Старшие. Но они никогда не были королем и королевой чего бы то ни было – это были просто мальчишеские фантазии сатрапа.

После их «великолепных приключений» на Пиратских островах, после того, как она бессчетное число раз спасала жалкую шкуру сатрапа, тому захотелось представить их с Рэйном своим придворным, как монаршую чету Старших. В тот момент Малта наслаждалась тем вниманием и роскошью, которыми он их окружил. За несколько тяжелых лет она изголодалась по красивым безделушкам, хорошей одежде и пышным празднествам. Однако полученные ими почести зашли гораздо дальше. Джамелийские аристократы осыпали их подарками и лестью. В их честь слагались баллады, в память об их посещении ткались гобелены и создавались витражи, придумывались экзотические блюда, которые должны были считаться деликатесами расы Старших. Это была иллюзия, мыльный пузырь: несколько месяцев именно такой жизни, какую рисовало ей воображение. Балы и обеды, драгоценности и пиры, благовония и спектакли… Ее до сих пор изумляло то, что, в конце концов, они с Рэйном от этого устали и мечтали попасть домой, чтобы пожениться и начать совместную жизнь. Она достала плащ и бережно повесила на согнутую руку. Едва заметный аромат давно прошедшего бала исходил от его мягких складок, увлекая ее в воспоминания, где она кружилась в быстром танце, глядя в красивое лицо молодого мужчины, которому предстояло стать ее мужем.

Слезы, которые мгновение назад уже готовы были пролиться, внезапно высохли.

– Вот она, та улыбка, которая заставила моего мальчика в тебя влюбиться! – воскликнула Джэни с искренней теплотой.

– Ох, я так глупо себя чувствую. Только что у меня на глазах стояли слезы, и вот я уже переполнена радостью.

Джэни рассмеялась:

– Ты беременная, милая моя. Вот и все.

– Как это «все»? – Голос ворвавшегося в комнату Рэйна был полон шутливого возмущения. Его подтолкнул в спину порыв ветра, и он захлопнул дверь, оберегая помещение от леденящего вторжения зимы. – Как это «все», матушка? Как ты могла такое сказать, когда мы уже много лет только и слышим: «Это самое важное! Сделай еще одного маленького Хупруса, Малта! Пополни фамильную казну одним, а лучше парочкой наследников!»

– Ну, все было не настолько страшно! – возмутилась Джэни Хупрус.

– Ты выставил меня какой-то коровой-производительницей! – вторила ей Малта.

– О, но такой хорошенькой коровкой! Из-за которой мы опоздаем, если она сию же минуту не сложит свои вещи и не поковыляет со мной к кораблю.

– Сударь, вы скотина!

Малта попыталась изобразить негодование, но испортила все дело веселым смехом.

– Невоспитанный мальчишка! – посетовала Джэни на Рэйна, ласково его подталкивая. – Не дразни ее! У нее чудесный животик с ребеночком, которым надо гордиться.

– А я горжусь! – ответил Рэйн.

Он бережно прижал ладони к выпирающему животу Малты, и в глазах у него сияла такая нежность, что у нее зарумянились щеки. Его мать вежливо отвернулась, словно происходящее между ними было чем-то слишком личным, чтобы ей можно было за этим наблюдать.

– Сейчас найду кого-нибудь, чтобы отнести сундуки вниз. Присматривай за ней, сын, и не только по дороге на корабль.

– Буду. Я всегда это делаю, – ответил он.

Казалось, будто ни он сам, ни Малта не обратили особого внимания на то, что за Джэни закрылась дверь. Тем не менее, как только они услышали щелчок запора, как Рэйн перегнулся через живот жены и ласково приник к ее губам. Он продлил поцелуй, все такой же нежный и страстный, словно они только что поженились, пока она его не прервала. Малта положила голову ему на грудь. Он разгладил ее золотые волосы, а потом скользнул пальцами по ее лбу, погладив алую корону – ее метку Старшей. От этого прикосновения она задрожала и, тихо прошептав слова упрека, отстранилась от его руки.

– Знаю. – Он вздохнул. – Нельзя, пока это может повредить младенчику или вызвать его преждевременное рождение. Я подожду. Но я не хочу, чтобы ты считала, будто я жду слишком терпеливо!

Она тихо засмеялась и высвободилась из его объятий.

– Тогда прояви терпение уже сейчас и дай мне окончательно выбрать то, что мне надо захватить.