Город Драконов

Пока они подплывали к причалам, он щурился сквозь дождь. Там было пришвартовано странное судно, вид которого заставил его нахмуриться. Корабль оказался длинным и узким, с небольшой осадкой, и был оснащен и парусами, и веслами. Ярко-синяя краска и золотая отделка палубной рубки казались яркими даже через пелену дождевых капель. Конкуренция «Смоляному»? Возможно, владельцы думают именно так, но сам он в этом сомневался. Никакому другому кораблю не удавалось столь успешно проходить отмели реки Дождевых чащоб. «Стойкий-один» – прочел он на корме. Ну что ж: время покажет, так ли это. За долгие годы, проведенные на реке, он видел множество всяких плавательных средств, которые предположительно были защищены от едкой речной воды. И он видел, как рано или поздно все они шли на дно. Единственным материалом, который служил здесь долго, оставалось диводрево.

Неустанный дождь сильно затруднял работу Сварга, стоявшего у румпеля, да и остальным членам команды приходилось не лучше, пока они делали вид, будто орудуют шестами, направляя баржу к пристани. Протолкнувшись мимо «Стойкого», они нашли место для швартовки. Лефтрин стиснул фальшборт на корме, вглядываясь в берег сквозь ливень. Через перекладину из диводрева он ощущал свой корабль. «Смоляной» был благодарен за устроенный командой спектакль: из-за дождей река Дождевых чащоб разлилась почти как в паводок и живому кораблю трудно было держаться за дно. Его скрытые под водой лапы – секрет его способности быстро маневрировать в таких местах, где другие корабли садились на мель – впивались когтями в ил, задерживались, проскальзывали, цеплялись снова. Рывком «Смоляной» причалил к пристани. Скелли тут же перепрыгнула через борт, держа в руках толстый швартовочный конец, и поспешно бросилась к массивной корабельной утке. Закрепив его, она метнулась на корму, чтобы поймать второй конец, который бросил ей Хеннесси. В считаные мгновения они надежно пришвартовались. «Смоляной» и его капитан успокоились, глядя, как команда слаженно закрепляет канаты.

Капитан Лефтрин надеялся, что благодаря ливню члены Совета предпочтут сегодня сидеть в тепле и сухости. Так оно и оказалось. Однако не успела команда «Смоляного» причалить к плавучему причалу Кассарика, как вымокший юный посыльный уже помчался по дождю к ближайшей лестнице, на которую начал карабкаться с ловкостью древесной обезьянки, взбирающейся по стволу дерева. Провожая его взглядом, Лефтрин улыбнулся.

– Ну что ж. Очень скоро они получат известие о том, что мы пришвартовались. И тогда мы посмотрим, насколько хорошо нам удастся разыграть те карты, которые к нам пришли. Скелли!

Его резкий окрик заставил его племянницу ловко перепрыгнуть с причала на баржу. Она тут же встала радом с ним.

– Да, сударь?

– Ты останешься на борту. Я знаю, что твоя родня захочет с тобой увидеться, и у нас обоих есть важные новости, которыми нам надо с ними поделиться. Мне хотелось бы, чтобы мы были вместе, когда сообщим им о том, что твой статус изменился. Ты не возражаешь?

Она сморгнула капли дождя с ресниц и широко улыбнулась. Ее родня рассчитывала на то, что Скелли станет его наследницей. На основании этого они помолвили ее на очень выгодных условиях, но сейчас ей очень хотелось расторгнуть эту помолвку из-за того, что она встретила Алума и влюбилась в этого спокойного хранителя драконов. Лефтрин не знал, будет ли у них с Элис когда-нибудь ребенок, который смог бы в будущем стать владельцем «Смоляного», но даже если нет, сама вероятность появления такого наследника полностью изменяла статус Скелли. Она надеялась, что теперь семейство ее жениха расторгнет помолвку из-за того, что ее будущее стало неопределенным. Лефтрин сомневался в том, что такая перспектива обрадует ее родителей так же сильно, как она радует ее. Ему не хотелось, чтобы племянница сообщала им эту новость в одиночку. Ее явно обрадовала его готовность взять на себя этот разговор, но спросила:

– Эту услугу мне предлагает мой дядя или мой капитан?

– Не дерзи, матрос!

– Да, сударь, независимо от того, кто спрашивал! – Она беззаботно ухмыльнулась. – Я бы предпочла, чтобы мы сделали это вместе. И они не удивятся, если мне будет приказано оставаться на борту, пока ты не сделаешь доклад Совету. Если кто-то зайдет навестить меня до твоего возвращения, я ничего им не стану говорить: объясню, что все должен рассказать ты сам.