Город драконов. Книга седьмая

– Когда рассвело, – продолжила Бетси, – я осмотрела лагерь. Снег был истоптан повсюду, поэтому я для начала, я начала искать, откуда пришли убийцы. И это был не тот путь, который обозначил для нас лорд Давернетти. И следы были – человеческими. Драконы ходят иначе. После я вернулась к лагерю и со всей очевидностью поняла то, чего старалась не видеть сразу – их пытали.

Я пошатнулась, и Бетси удержала меня, демонстрируя силу выдержки и духа, коими можно было лишь восхищаться… сквозь слезы.

– Это случилось там и тогда, – Бетсалин взглянула мне в глаза. –Ослепление, удар такой силы, словно моя грудь была смята чудовищным порывом ветра, и воспоминания, воспоминания, воспоминания… Я увидела свою мать, момент моего рождения, ее улыбку, услышала ее слова, сказанные мне, новорожденной, перед ее смертью. А после тысячи и тысячи воспоминаний, знаний, слов, обрывков – лавина чужой памяти почти погребла меня, и, возможно, я утратила бы разум, как многие из нас, в ком пробудилась память крови. Но я держала холодную ладонь отца в своей руке, и это спасло меня. Около суток я пролежала на снегу, захлебываясь кровью и стараясь выжить. И я сумела. После были долгие дни попыток вычленить из всего сонма памяти моего народа, предсмертные воспоминания отца. И это мне тоже удалось.

Она тяжело привалилась к стене, не отпуская моей руки, и продолжила:

– Братья погибли первыми. Они поняли, что не смогут выдержать пыток, и сумели себя убить. Отец откусил свой язык, подавившись им. Они убили себя, чтобы спасти лорда Давернетти, мисс Ваерти. Они спасали его.

В молчании я прослушала эти слова, молчание было и ответом. Я и не ведала, что можно сказать в такой ситуации. Поистине, просто не ведала.

– Первым моим желанием было посвятить свою жизнь отмщению, – с неимоверной горечью призналась Бетси.

И мне стали понятны причины этой горечи, едва девушка добавила:

– Но всех убийц я обнаружила спустя сутки, пройдя по их следу. В горах мало мест, где сохранилась земля… так что свежую могилу не заметить было бы сложно. Их перебили, сожгли и закопали в одной общей могиле. И я бы посчитала, что это сделали драконы, но в драконьем пламени даже кости обращаются прахом, там же, на дне могилы, сохранились остатки костей, фрагменты зубов… Это не было магией драконов. Это было пламя, порожденное магической наукой.

Бетсалин глубоко вздохнула, и выговорила:

– Императорский пограничный отряд состоит обычно из тридцати восьми человек. В той могиле было захоронено именно тридцать восемь солдат… От места массового захоронения вели следы трех человек, но они обрывались у плато, продуваемого всеми ветрами… так что след я утратила. Вернувшись, я похоронила отца и братьев. Похоронила со смешанным чувством. Мое сердце пылало жаждой возмездия, и более всего я ненавидела в тот миг лорда Давернетти. Я осознавала, что в некоторой мере это было несправедливо, но мой отец и мои братья отдали свои жизни во имя него. Они уничтожили карту. Избавились от снаряжения. И даже остатки теплой одежды, которую дракон передал для перехода по ледяным склонам гор, они выбросили. Откровенно говоря, они обрекли себя на гибель уже одним этим – без снаряжения и одежды миновать перевал у них не было и шанса. И память крови, проснувшаяся во мне, сотрясала отчаянием. Отец, принявший решение о смерти. Братья, пытавшиеся по приказу папы уйти, но столкнувшиеся с имперскими разведчиками и вынужденные вернуться. Горе и отчаяние моего отца, когда он понял, что его сыновья погибнут вместе с ним. Мне никогда не забыть то сокрушающее чувство, что он испытал в тот миг… В его понимании он погиб дважды, первый раз когда хоронил мою мать, и второй раз там, на горном перевале, когда осознал, что не сможет спасти своих сыновей.

Потрясенная всем услышанным, я все так же молчала, чувствуя что слезы текут по щекам, и, не имея сил их сдержать.

– Мое горе, – продолжила Бетси, – меня оглушило. Горе, и осознание того, что они, Ржавые драконы пожертвовали своей жизнью ради спасения своего кровного врага. Это не укладывалось у меня в голове. Почему? Зачем? Как? Лорд Давернетти не показался мне слабым или беспомощным, уверена – если бы ему бросили в лицо обвинение в спасении нашей деревни, он сумел бы оставить с носом всех своих недоброжелателей. Так почему же моя семья обрекла себя на гибель?

И в этом вопросе я была полностью с ней согласна.

– Лорд Давернетти, несомненно, выпутался бы с наименьшими потерями, – уверенно подтвердила я.

Да окажись лорд Давернетти в аду в адском пламени, он и в такой ситуации сумел бы обставить и самого дьявола, так что… чувства Бетсалин я в некотором роде разделяла.

– Я поняла, что не смогу жить дальше, не узнав всей правды. Я просто не смогу. Мое чудовищное горе требовало возмездия, и решила отныне жить лишь ради этой цели. Но все оказалось столь запутанно…

И тут миссис Макстон постановила: