Город Эйч

— Но почему вы не можете быть вместе, Повелительница? Кто может приказывать вам? Кто обладает такой силой? Разве не вы сами…

— Мироздание, сестра. Он — Уроборос.

— Уроборос?! — в памяти лисицы вспыхнуло видение конца света и оскаленные клыки чудовища, пожирающего этот мир: — Он — Червь Конца Света?

— Да. То есть, нет. Вернее будет сказать, что мы с ним — освобождаем это чудовище. Когда мы вместе… — женщина всхлипнула. Лиса попятилась назад.

— Когда вы вместе, то вы рвете цепи Уробороса… тогда понятно все это. — она кивнула на линию Абсолютной защиты: — если вы пробудете вместе еще некоторое время, то исчезнет даже понятие времени. И весь мир.

— Да. — кивнула женщина: — Да, так и есть. Иногда я жалею, что не могу сойти с ума. Мне было бы намного легче. Почему из всех мужчин вселенной именно он? Почему из всех богинь поднебесной именно я? Почему?

— Вы спрашивали у Самого, Повелительница?

— Да, я спрашивала сестра. Я спрашивала, — наступило молчание.

— Мне было позволено только облегчить его участь. Хотя я думаю, что небо просто боится нашей любви. Ведь перед взаимной любовью не устоит даже эта линия… — женщина кивнула на линию и прокляла ее такими словами, что лисица поежилась.

— Мне было позволено стереть у него память обо мне. Всю память, сестра. Я забрала фотографии, вернее стерла себя с этих фотографий, где мы вместе, письма, открытки, все! И он теперь не помнит меня. И… если бы ты знала, сестра, как мне плохо от этого… — она уткнула голову в ладони. Из темноты позади нее выступила ослепительно красивая девушка в красном платье. Она склонилась над плачущей и обняла ее за плечи. Лисица переступила с лапы на лапу, чувствуя себя неловко.

— Ты снова здесь, — сказала девушка: — снова здесь.

— Да, — ответила та: — и где мне быть, как не тут?

— Перестань мучить себя сестра. На свете столько мужчин.

— Для меня есть только один.

— Перестань плакать. Ну же. Он и не помнит тебя. Ты стерла у него память и… что это? Ты принесла ему этот свитер?

— Я сама связала его. Руками. Это же просто свитер, Скольд. На нем нет моего имени, ни моей фотографии. Это просто теплая вещь. Вещь, которая будет согревать его в холодное время. И я только хотела отдать его ему.

— Ты снова нарушаешь правила, сестра, — девушка села рядом с ней и утешающее погладила по спине: — Ты всегда была такой. Но сегодня ночь твоей силы и ты знаешь, где ты должна быть и что ты должна делать. Жрецы сделали жертвоприношение и ждут твоей милости, духи земли и ветра ждут твоего взгляда и одобрения…. Ты же знаешь, сестра.

— Скольд…

— Мэв… — они встали с земли, и тут девушка в красном обратила внимание на лисицу.

— Это же кицунэ. Вынюхиваешь? — в сжатом кулаке блеснула молния. Лисица попятилась.

— Постой! Не надо, — женщина удержала свою сестру за руку: — она просто была рядом, когда мне было плохо.

— Кицунэ… — сказала девушка пренебрежительно, но руку опустила.

— Иди сюда, сестрица лиса, — сказала женщина, становясь на корточки и протягивая руку. Лиса подошла поближе и принюхалась.

— Передай ему вот это, — женщина протянула лисице сверток: — здесь свитер. Теплый. И если тебе будет что-нибудь нужно…

— Да, — сказала лиса, вспомнив запах Гренделя и полуночную погоню псов: — здесь есть один человек. Плохой человек. Это он разорвал твой свитер сегодня. Полиция не возьмет его, потому у людей свои правила и он знает как играть по ним. А ты…

— Хорошо, — женщина опустила вниз руку и указательным пальцем начертила две руны прямо на мостовой. Руны вспыхнули и засияли зеленым светом, угасая.

— Завтра он встретит свою смерть, сестрица лиса, от руки того, кто навсегда остался в детстве. Вон там. — лисица повернула голову в сторону мусорного контейнера и кивнула головой.

— Благодарю тебя, о Повелительница. Я выполню твое поручение.

— Доброе утро, Перкинс!

— Доброе утро, шеф! О, вы снова починили свой свитер!

— Да не то чтобы починил, Перкинс. Просто нашел новый в шкафу, на полке.

— Наверное просто забыли, что купили его. Такое бывает. Или девушка ваша вам купила.

— У меня нет девушки.

— Ну да, босс, конечно. Вон у вас волос рыжий на плече остался, так я и поверю, что у вас девушки нет. Вы-то брюнет…

— Перкинс, помолчи.

Разговор за третьим столиком

Катарина Дэвис (Большая Катарина — так звали ее все знакомые) натирала чашки и с любопытством рассматривала мужчину за третьим столиком. Красивый, темноволосый невысокий. Он был смугл, черты лица имели какую-то азиатчину. Однако с полной уверенностью определить его предков: негры ли, японцы или китайцы было невозможно. Одет неброско, но Катарина прекрасно видит, что один его мягкий свитер стоит половины всех "Райских кущ". Имеется в виду ее кафе "Райские кущи", разумеется. Мужчина пьет третий кофе без молока и сахара и неотрывно смотрит на дверь. Он смотрит только на дверь все это время, поэтому Катарина, не стесняясь, пялится на него, все равно он не замечает ничего вокруг.