Город Ящерров: Венилакриме

— Чего ты стоишь, ящерр, если тебя так легко спровоцировать? Поддаёшься на провокации слабой земной женщины, — челюсть болела от того, как сильно я её сжимала. — Чего ты стоишь, судья?

Руанн оскалился:

— Знать бы ешщё, где вырашщивают таких «слабых» женщин.

В один миг он скатился с меня и застыл над кроватью. Я осталась в лежачем положении. Попыталась подняться.

— Лежи.

— Не хочу!

— Либо так, либо я присоединюсь к тебе.

Я затихла. Он запустил руки в свои волосы и сделал несколько быстрых шагов по комнате.

— Я пытаюсь вести себя по-другому, — медленно выдохнул. — Скажи мне, Венилакриме, какой выход из этой ситуации видишшь ты? Из всего этого… — развёл руками, как будто обстановка комнаты могла обозначить «ситуацию».

А мне и не объяснить, что его праздношатающийся хвост каждый раз доводит меня до истерики. Что я, как и другие земные люди, с детства боюсь вида ящерров, что моего названного отца убил один из них, у меня на глазах. А я пряталась, неспособная защитить родного человека. Где люди со станции? Что они… что он с ними сделал?! Ящерр не понимал — не мог понять — что дерзить я начинала не со злости, а от страха. И он определённо не имел ни малейшего понятия о буре, которую поднял в моей душе своим желанием поставить меня на место.

— Вон! — закричала что есть мочи, предчувствуя надвигающуюся истерику. — Уйди прочь! Вон! Вооон отсюда! Вон!

Я продолжала кричать даже тогда, когда осталась одна. Я кричала в подушку, оставляя на белой ткани пятна от пота и грязи.

Белизна постели вызвала неконтролируемый приступ смеха. Я захлёбывалась в диком хохоте, и так до тех пор, пока вид мягкой кровати не стал заманчиво-расслабляющим, но никак не веселящим.

Уснула.

* * *

Утренняя мгла нашёптывала: спрячься под подушку и никогда не вставай с постели. Полчаса я лежала без сна, всматриваясь в пейзаж за окном.

Перед глазами вспыхнуло одно из самых ценных детских воспоминаний.

Я иду по дороге, вокруг много высоких деревьев. Дует очень сильный ветер. Он крошит ветки и бросает в лицо непослушные волосы.

Я не знаю, сколько мне лет, но ощущаю себя очень маленькой. Кто-то ведёт меня за руку. Кажется, с каждым шагом горизонт всё ближе и ближе. Чёткая линия — она приближается, хочет приласкаться к рукам человека, идущего рядом со мной.

Я слышу только одно слово, произнесённое эфемерным поводырём: «Когда-нибудь…». Голос звучит с такой тоской и сожалением, что даже моё детское сознание пронизывает понимание чего-то нового. Некое чувство, о котором я раньше не знала, но оно жило внутри меня, дожидаясь, пока я повзрослею и пойму.

Когда-нибудь…

Когда-нибудь, когда линия горизонта приблизится вплотную.

Когда-нибудь…

С тех пор у меня вошло в привычку в моменты особого неприятия реальности смотреть на горизонт и шептать: «Когда-нибудь». Эти слова в своё время произнёс тот, кому я была дорога. А иначе зачем бы ему вести меня к горизонту и рассказывать, как иллюзорны знания человека о стабильном материальном мире?

Когда-нибудь…

Вставать не хотелось. Я перекатилась на другую сторону постели, полностью отворачиваясь от окна. Взгляд упёрся в стену кремового цвета с очень мелким рисунком. В поле зрения попала картина, на которой были нарисованы лилии в прозрачной вазе. Всё очень реалистично, но, приглядевшись, я заметила небрежные мазки кисточкой — рисунок, а не фотография.

Это было второе пробуждение. Первый раз я проснулась в верхней одежде и ботинках, заляпанных грязью.

Мой запах, вид, моё помятое состояние и резко контрастирующая чистая постель вызвали едва ли не омерзение. Захотелось помыться.

После душа кожа раскраснелась, а волосы от излишнего количества шампуня стали жёсткими. Я вытащила из гардеробной то, что показалось максимально пригодным для сна, зарылась в постель и отрубилась по второму кругу.

Утром всё было… иначе. Спать не хотелось, как и кричать в подушку. Вот так и лежала, понемногу восстанавливая желание жить.

Не знаю, сколько времени утекло, прежде чем я свесила ноги с постели. Впервые заметила аккуратные тапочки, поджидающие меня около кровати. Ощущения от их мягкой подкладки неожиданно вызвали улыбку.

Всё не может быть так плохо. Он помнит, что я спасла его. Не имеет права забыть. С другой стороны, кто ему помешает? А зачем тогда весь этот цирк? Ведь видно же — ящерр заботится обо мне.

Я нашла в гардеробной всё необходимое — бельё, брюки и кофту. И только о заколках для волос никто не подумал, так что пришлось собирать волосы в хвост, используя вместо резинки тонкий ремень с липучкой вместо пряжки.

Минут десять заняли размышления о том, как я себя буду чувствовать, если дверь окажется запертой. Надо было, конечно же, сразу надавить на ручку и не волноваться о несуществующей проблеме, но логика не всегда способна выстоять там, где задействованы эмоции. Так что я смотрела на дверь и упивалась жалостью к себе. Что если дверь заперта? Насколько мерзко я себя буду чувствовать в таком случае?

Я агрессивно нажала на ручку и, действуя по инерции, с тем же решительным видом шагнула в коридор.