Город из стекла (СИ)

Тоня со вздохом подошла к заваленной окурками раме, поскребла ногтем стекло. Заляпанная пластина легко поддалась, свернувшись рулоном рваного полиэтилена.

– Не отставай.

Во сне возможно все. Все, что угодно, без ограничений. Разрезать стекло пальцем, спуститься по воздуху с третьего этажа – кирпичи из стены послушно выдвигались, чтобы они могли сделать следующий шаг. Так они благополучно и спустились, провожаемые восторженным улюлюканьем призрачных обитателей палаты номер шесть.

– Ты сегодня прямо в ударе.

– А у меня от страха храбрость берется. Вон и наша беглянка, видишь?

Он взглянул в направлении, куда указывал тонкий палец с облупленным маникюром – интересно, наяву Антонине тоже придется срочно бежать в ближайший салон? – и не сразу разглядел среди деревьев ажурный контур беседки. Из стекла, помимо прочего, так густо расписанного витражными разводами, что постройка почти терялась на фоне осеннего багрянца.

Айсуна, их клиентка, стояла совершенно неподвижно, почти сливаясь с угольно-черными стволами деревьев. Вдовьи одежды, волосы цвета воронова крыла – казалось, она сейчас всплеснет руками, обернется птицей и улетит у них прямо из-под носа. На фоне пламенеющего сада ее лицо казалось выцветшим, измученным, как старое фото. Будто она все силы потратила на красоту вокруг себя, как когда-то вложила в семью, и на себя красок у нее же не осталось. Мелкие морщинки запечатлели все перипетии нелегкой жизни: не слишком удачное замужество, дети, которых в итоге пришлось тащить в одиночку, тяжелую болезнь.

Завидев их, женщина торопливо спрятала что-то в широченный рукав. Связка писем, надо же. Тотчас весь пейзаж заиграл другими красками. «Поцелуй» Климта, да. А еще Болдинская осень, «Я вас любил» и все в этом духе.

– Кто вы? – голос у клиентки оказался чуть хрипловатым, а ресницы слиплись в уголках, наверное, от слез. – Вы пришли меня забрать?

– Так точно. – Поймав Тонин взгляд, Денис быстро исправился: не то, чтобы насовсем забрать. Правильнее будет сказать: вернуть.

– Не хочу, —она отвернулась. – Никуда я с вами не пойду. Оставьте мне все наконец в покое!

Лопнувшее терпение – еще один признак эмоциональной спячки. Тоня как-то раз пожаловалась, что пустырник закупает теперь коробками, а няшные обои в комнате пришлось заменить краской, с которой легче было отмывать следы кетчупа и размазавшиеся спагетти.

Ветер взметнул волну листвы, заставил покачнуться ажурные опоры беседки – Ден уж было испугался, что рассыплется сейчас по бревнышку, но ничего, устояла. Пока. До первого неверного шага или неосторожного слова.

– Понимаю, – он тихонько махнул рукой Тоне, которая сердито выбирала из прически сухие веточки и сморщенные листочки. Та на удивление послушалась, отошла в сторонку. – Дети уже взрослые. А муж…—он кивнул на письма. – Сильно по нему скучаете?

Горькая слеза покатилась по морщинистой щеке, прочертив влажную дорожку. Уже не скрываясь, Айсуна вытащила перевязанные лентой письма и прижала их к груди.

– А ведь обещал… обещал, что всегда будем с ним вместе. Прямо златые горы обещал…

Иссиня-черные волосы седели на глазах. Того и гляди сморщится, состарится совсем. Как потом объяснять ее верзиле-сыну с косматыми бровями, что его дражайшая мама рассыпалась в прах?

Да у него кулак размером с дыньку, не меньше!

– Но ведь вам есть, для кого жить. Или вы детей своих не любите?

– Дети… – рассеянно повторила женщина. – Да, конечно. Только у них своя жизнь. Я старая уже, мешаю только… Оставьте меня здесь, пожалуйста.

– А сын ваш сам впервые в жизни плов приготовил, – уцепился за последнюю соломинку Ден. Клиентка на это даже не обернулась, но что-то в самом воздухе едва заметно изменилось, потеплело что ли.

– Говорила ему, не женись на этой… – проворчала Айсуна. – Не поесть нормально приготовить не может, ни за ребенком уследить.

– Ну, ребенка я не видел, он, наверное, в садике?

– Тимоша, – голос заметно потеплел. Ветер утих совершенно, даже листик не шелохнется. – Одна моя радость и осталась. В этом году в школу пойдет.

– Вот-вот, – наконец-то, клюнула рыбка наживку. – И неужели пропустите такой важный день?

Молчание в ответ. Парень умоляюще взглянул на Тоню: твой выход. Та вздохнула.

– Игорь сегодня тоже грозился плов сделать. – Произнесла она будто невзначай, облокачиваясь на перила рядом с Айсуной. – Это брат мой. И я честно боюсь, во что он может кухню превратить. Казанов мы уже штук пять сменили…

– Казан мой, – ахнула женщина. – Мамин подарок, он его хоть водой залил? Потом ведь не отчистить!

– Давайте проверим?

Вот так, метод сбежавшего молока снова сработал. Надо бы уже написать монографию, застолбить изобретение. Коралловый сад вокруг разом раскололся, поднялся в небо переливающимися гранями гигантской мозаики. Почему-то Ден подумал, что об их края можно неплохо так порезаться – и тут же проплывающий мимо кленовый лист легко вспорол джинсовую ткань куртки… Сюрикен11, блин.

Ничего. Главное, процесс запущен.