Город из стекла

На душе у него драли диван не меньше дюжины нахальных котов, а в животе все переворачивалось – давно позабытое ощущение перед кабинетом дантиста.

– Успеть бы до полуночи, – подлила масла в огонь начальница, и как-то уж подозрительно быстро принялась перебирать блестящие бусины на браслете.

– А что, – аккуратно осведомился Ден, – в аду тоже часы приема?

– Лишнего не болтай, – отрезала Адель. И без разговоров надела ему на шею замшевый мешочек. Внутри почти наверняка был ладан, освященное масло или святая вода. В иной ситуации было бы круто ощутить себя Константином, вступившим в схватку с Бальтазаром, но только не перед реальной операцией.

– Страхи могут материализоваться, не забыл?

Да уж, спасибо, не думай о белом медведе. Право, для дочери священника у Адель порой были прямо-таки садистские наклонности.

На сей раз Ден даже не почувствовал обычного головокружения. Вернее, голову начало вести задолго до начала сеанса. Гранитный пол под ногами непривычно пружинил: умная материя, зараза, мигом считала его страх, как старательно он ни утрамбовывал его в застенки подсознания. В голову лезла всякая чушь, вроде огненных щупальцев с присосками, как в дешевом фильме ужасов. А вдруг сейчас переступят порог – а там бездна, заполненная криками душ?

Там плач и скрежет зубов…

– Заходим?

Целый ряд дверей, выбирай любую. И нужная, как всегда, нашлась по чистому наитию. Более светлая, чем другие, или пахло от нее как-то по-особому что ли…

Серой? Ден с тревогой принюхался. И совсем уж малодушно закрыл глаза, когда из дверного проема на них обрушились потоки янтарного света.

– Ну, что там? – словно издалека до него донесся изумленный возглас Адель. Пора бы наконец и взглянуть, а то с закрытыми глазами может унести невесть куда. Осторожно, Ден приоткрыл один глаз, потом, уже не таясь, второй.

Хоббит в норке.

Нет, ну правда, именно так ощутил бы себя любой, впервые оказавшись под исчерченными ветвистыми кореньями сводом. Все пространство, куда ни глянь, было занято книжными полками. Горизонтальные, вертикальные, наискосок по диагонали, а кое-где даже виднелись полукружья и спирали, до отказа заполненные бумажными сокровищами. На земле это книгохранилище имело бы все шансы попасть в книгу рекордов. Почище, чем библиотека чудовища, чахнувшего над алой розой. Или, скорее, пещера Алладина, благо каждый корешок переливался щедрым золотым тиснением, под которым с трудом, но все же угадывался цвет обложки. Кое-где книжные ряды образовывали четкую радугу, но в основном радовали глаз свободным разнотравьем.

– О, а вот и посетители!

Навстречу им из-за стола поднялся мужчина – вылитый Петр Алексеевич на фото, только значительно помолодевший и совсем не похожий на те высохшие останки, которые они видели в палате.

Даже рубашка та же самая, серо-голубая ковбойка, и плюшевые тапки, надетые на ярко-оранжевые носки.

– Давненько никто не заходил. Позвольте ваш читательский билет? – шутливо спросил клиент. Похоже, на сей раз интуиция подвела Адель: чистилищем тут и не пахло, из чего следовало, что в кому Петр Алексеевич впал совершенно непреднамеренно и в данный момент находился в своей желанной писательской нирване. Заваленный рукописями стол простирался на метров на десять в длину. А между стопками книг Ден с удивлением заметил пушистое изваяние кота.

– Вот, – виновато махнул рукой их клиент, – за мной увязался. Говорил ему, говорил: тебе со мной нельзя, у тебя еще восемь жизней не израсходованы. А он, упрямец, убежит – и снова ко мне.

Морда у кота даже издали поражал своим высокомерием, пышная шерсть лоснилась серебром, волосок к волоску. Хвост роскошным боа свисал со стола, и кончик то и дело нервно подергивался при виде непрошенных гостей.

– Суровый, Васька. Он и раньше чужих не любил. Да вы проходите, чувствуйте себя как дома.

На столе уже закипал чайник, удивительным образом обходившийся без плитки, облитые медовым золотом чашки звенели и казались совсем прозрачными на просвет, ровно как и тягучее варенье из крыжовника.

Ничего себе, обслуживание по высшему классу, – подумал про себя Ден, и поймал на себе предостерегающий взгляд Адель. Да-да, не есть, не пить, отпечатков по возможности тоже не оставлять. Не то, чтобы память сразу отшибет, как в той сказке, и останешься навсегда в этой идиллии. Лишние ощущения могут испортить эфир, вызвать помехи. И не забывать, ради чего они сюда, собственно, пришли.

– Как там Настенька?

– Скучает, очень… – начал было парень, но Петр Алексеевич внезапно стукнул чашкой о блюдце и по-молодому подскочил к приставной лестнице на колесиках.

– Нет, вы когда-нибудь видели такое? – закричал он уже откуда-то из-под потолка. – Полное собрание Анакреонта! Все пять томов!

Жаль, сеть не ловит, – помянул Википедию Ден. Оставалось лишь вежливо улыбаться и восхищаться вместе с оживленным писателем.

– А еще вот что…

Раскрыв наугад папирус, клиент процитировал:

И вино разбавлено водой,

Чтобы песнь за чашей оставалась стройной.