Город Иж

- Где это я?

Собака промолчала и, наклонив голову, как-то странно, искоса, посмотрела на кавалергарда, меняя свое первоначальное положительное мнение о данном двуногом. Резкий свист из глубины парка прервал сцену. Псина одним прыжком перемахнула через кусты и скрылась из поля зрения. "Странно" - подумал Константин и последовал за собакой. Прыжок явно не удался, он грохнулся ровно посредине стены кустов и полетел на землю, сопровождаемый жутким треском ломающихся веток. К счастью, кусты были не колючими и почертыхавшись с полминуты, экс-поручик вывалился из них прямо на аккуратную асфальтовую дорожку. Отдышавшись, он поднялся на ноги и зашагал вперед по дорожке, плавно изгибавшейся направо. Через десяток метров Григорьев столкнулся с чернобородым горбоносым человеком в белом накрахмаленном фартуке, держащим в руках метлу.

Для Ибрагим Аба, шеф-дворника господина Дыбиньского, утро начиналось, как обычно. Совершив намаз и выпив кружку зеленого чая, приготовленного его третьей женой Зинарой, Ибрагим отправился подметать дорожки парка. Выполнял он эту работу с присущей ему тщательностью и прошел уже половину одиннадцатой дорожки, когда на него налетел какой-то жутко пахнущий детина в мокром и мятом черном сюртуке и высоких кавалергардских сапогах, в глазах которого горел адский огонь. После столкновения Ибрагим сел на асфальт и не мог вымолвить ни слова. Человек, - а был ли это человек?! - остановился, пробормотал извинение и спросил, где тут выход. Удивление бедного араба было слишком велико, чтобы он смог что нибудь сказать в ответ. Незнакомец пожал плечами и продолжил свой путь по дорожке, слегка пошатываясь и непредсказуемо меняя направление. Едва он скрылся за поворотом, как Ибрагим вскочил на ноги и вопя: - "Алла акбар! Шайтан! Иблис!" и что-то еще, не имевшее аналогов ни в одном из языков Земли, - ринулся, не разбирая дороги, к зданию администрации парка. Небольшой симпатичный белокаменный дом с колоннами притаился над самым обрывом к Заводскому пруду. Ибрагим, распугав псарей, выпивавших на ступеньках дома после тяжелой рабочей ночи, ворвался в кабинет директора парка и, мешая русские и арабские слова, размахивая руками, стал рассказывать об оборотне, поселившемся в парке. Директор парка, господин Солонецкий, в оборотней не верил, но Ибрагима он знал десять лет. Это был правовернейший мусульманин, в рот не бравший ни капли спиртного. Вспомнив недавнюю вечеринку в городском естественно-испытательском обществе, господин Солонецкий стал звонить единственному из своих знакомых, хоть что-то знавшему об оборотнях - вотяцкому тунно Илье Озарову.

Но о том, что он стал причиной самого шумного дела в долгой истории парка, прозванного горожанами "Дубинским", - по слегка измененному имени его владельца, известного в Иже и соседнем Благовещенске заводчика Станислава Дыбиньского, - Константин не подозревал. Он решил, что дворник с ярко выраженной семитской внешностью, наверное, немой или, скорее всего, не знает русского языка, и быстро забыл о данной встрече. Тем более, что через полсотни шагов его ждала наполовину скрытая кустами решетчатая калиточка в высоком бетонном заборе. Оттянув скрипучий засов, экс-поручик не без труда преодолел десяток крутых ступенек, ведущих вверх, и очутился на асфальтовом тротуаре. На противной стороне широкой каменной мостовой Григорьев увидел четырехэтажный краснокирпичный жилой дом, табличка на котором извещала, что дом этот находиться на улице Каппелевской. И Константин уверенно зашагал вниз по Каппелевской.

Город просыпался, по мостовой сновали разнообразные машины, все больше разноцветные "хорьки", спешили по своим делам немногочисленные прохожие. Солнце выглянуло из-за туч, на душе у Константина потеплело, захотелось петь и он заорал во все горло:

Шли дроздовцы твердым шагом,

Враг под натиском бежал,

Под трехцветным русским стягом ...

Дальше допеть он не успел, ибо дорогу ему преградил некто в черном. Был он невысок, черноглаз и имел густые черные усы. Голову его венчала черная фуражка с золотым околышем и каким-то геральдическим змеем зеленого цвета, а на левой стороне черного мундира сверкала белая пятиконечная звезда. В руках он сжимал крепкую длинную деревянную палку. Константин не успел окончить внешний осмотр данного субъекта, когда тот вдруг рявкнул:

- Че порядок, мать твою, нарушаешь, мудило пьяное!

Такое обращение крайне расстроило экс-поручика и в следующий момент оскорбивший его тип валялся на асфальте с подбитым левым глазом. Подняв взгляд свой от затихшего противника, Григорьев увидел бегущих к нему со стороны стоящего в полусотне метров небольшого черно-белого автобуса типа "балт", прозванного в народе "черепашкой", трех типов в такой же форме, что и у валявшегося у его ног . Выглядели все они весьма хлипко и бежали с явной неохотой. Когда же Константин подобрал с асфальта палку "подбитого" и стал с интересом вертеть её в руках, троица почему-то развернулась и с заметно большей прытью двинулась в противоположном направлении. Кавалергард был озадачен таким поведением "черных".