Город каменных демонов

— Прос-с-ститэ, — передразнила она акцент долговязого рыжего «мытаря», скрупулезно перебиравшего все вещи, высыпанные из сумочки на столик. — Што это у вас-с-с… Корвалол? Невозможно к провозу. Пс-с-сихотропное с-с-средс-с-ство…

А мама тоже хороша: насовала всяких медикаментов, будто провожала дочку куда-нибудь в тропическую Африку! Еще немного, и приняли бы за контрабандистку!

Раздраженно стуча каблучками и волоча за собой неподъемный чемодан на колесиках, девушка прошла через прохладный, ничем в архитектурном плане не примечательный зал ожидания с парочкой мучеников, дремлющих, коротая время до поезда (вероятно, следующего в обратном направлении), и оказалась на залитой клонящимся к западу солнцем привокзальной площади.

«Ну и куда дальше?»

Вера решительно не представляла, куда ей двигаться теперь, как добраться до гостиницы, и вообще — есть ли здесь гостиница? План города, конечно, имелся: выуженный из Интернета и красиво распечатанный на цветном принтере редакционным программистом Максимом, тайным Вериным воздыхателем. Но дело в том, что самая свежая из доступных карт города относилась к 1932 году. Что делать: реалии российской действительности — приграничная зона, до предела к тому же напичканная всякими военными прибамбасами. Но и это еще не проблема. Веда в том, что все надписи на детальнейшей топографической карте оказались сделаны на немецком языке, к тому же неудобочитаемым готическим шрифтом, а сам город там именовался Тейфелькирхеном.

С этой самой цветной, засунутой в прозрачный файл, бумажкой в руках и замерла девушка, в отчаянии пытаясь отыскать что-нибудь вразумительное в мешанине коричневых и зеленых прямоугольничков. Как теперь называется, к примеру, эта Вильгельмштрассе? Или Кронпринцфридрихплатц? Пушкина? Космонавтов? Ленина?..

— Что ищем, красавица? — раздалось совсем рядом, и Вера подскочила от неожиданности.

Из окна зеленой «шестерки», обшарпанной, но с практически бесшумно работающим двигателем, что и позволило ей подкрасться незаметно, выглядывал мужчина лет пятидесяти и широко улыбался, сверкая сплошным рядом металлических зубов. Внешность водитель имел вполне располагающую, но девушка все же приняла независимый вид.

— А вам какое дело?

— Прямое, — еще шире улыбнулся водитель. — Таксист я. Ты с московского?

— Ну да… — постаралась не заметить «тыканья» незнакомого мужчины журналистка.

«Он ведь пожилой уже… Мне в отцы годится…»

— Тогда садись — домчу с ветерком куда нужно.

— Да, но…

— По-божески возьму, не боись! Или ты с этими хочешь?

Таксист кивнул на троих чернявых смуглолицых индивидуумов в кожаных куртках, неодобрительно посматривающих в их сторону от сверкающих лаком красивых автомобилей.

— Н-нет…

— Тогда садись. Я только твой чемоданчик в багажник закину…

Минуту спустя драндулет уже колесил по узеньким, мощенным брусчаткой улочкам старинного города.

— У-у-у! — только покрутил головой Петрович, как он представился девушке, на ее просьбу отвезти к гостинице. — Скажешь тоже — гостиница! Была у нас одна, так давно уже фью-ють, и нету! Прихватизировали приезжие всякие крутые, москвичи… Я не слишком?

— Ничего-ничего, я сама не в Москве родилась.

— А где, коли не секрет?

— Почему секрет? — вздохнула Вера. — Никакого секрета. Я из Челябинска, в Москве восьмой год. Университет и… — она вовремя спохватилась и прикусила язычок — не хватало еще всякому встречному докладывать о редакционном задании. — И все такое.

— Восьмо-ой? — присвистнул таксист. — А лет-то тебе сколько?

— Двадцать пять, — почему-то смутившись, ответила девушка.

— Двадцать пять? — изумился Петрович. — А я-то думал — студенточка, если не школьница… И по каким делам к нам? Или в гости к кому?

— Нет, по делам. Работу собираюсь писать по немецкой архитектуре девятнадцатого века, — соврала Вера, решив, что для таксиста такая причина вполне сойдет.

— Да, архитектуры тут — хоть отбавляй… Удобств мало, а архитектуры — навалом. И девятнадцатого, и прочих веков… Вон, видала? — мужичок, пригнувшись, ткнул корявым пальцем в ветровое стекло.

Взглянув туда, журналистка различила под крышей одного из темно-коричневых зданий рельефное изображение злобного орла с широко раскинутыми крыльями. В лапах пернатый хищник сжимал дубовый венок с частично сколотой, но все равно хорошо различимой свастикой.

— Одно время филиал рейхскомиссариата тут размещался, — со значением в голосе пояснил таксист. — Остланд — слыхала про такой? Чины тут берлинские заседали, бывало…

— А чего же не сбили? — спросила Вера, с трудом обретя дар речи. — Это же…

— Свастика? А кого у нас это интересует?

— Как это «кого»? А власти?

— Э-эх… Поживешь — увидишь… Куда прешь, ворона старая?! — Петрович резко вывернул руль, чтобы объехать выскочившего из еще более узкого переулка-щели велосипедиста, на вид вряд ли намного старше его самого.

— Я тут пару-тройку недель назад одного парня к своей куме на постой устроил… Она вдовая, а квартира большая — вот и сдает комнаты… Так он тоже, говорит, работу пишет… Только не по архитектуре, а по памятникам разным. Тут их у нас до… ну много, в общем, памятников всяких.