Город каменных демонов

Такси как раз пересекало маленькую площадь, в центре которой расположился сумрачный всадник на могучем коне.

— Скульптор тут какой-то знаменитый жил раньше… До войны еще. Причем, не до этой а до той — Первой мировой… Виллен… Виттен… Язык сломаешь, одним словом. Фон-барон какой-то. А памятников всяких наделал — куда там вашему Церетели! Вот и изучай — не хочу…

Петрович рулил минут пять молча, неодобрительно крутя головой, осуждая за неумеренное трудолюбие не то неведомого местного скульптора, не то чересчур известного московского, а потом вдруг оживился:

— Кстати! А может, и тебя к Михайловне моей свезти? Квартира у нее большая, комнатка и для тебя найдется… С оплатой договоримся — свои люди, а?

Конечно, соглашаться на предложение первого встречного не стоило, но чужой город уже сдавил нового пришельца в могучем кулаке брусчатых улиц, навевая тоску, дело шло к вечеру, да еще давала о себе знать почти бессонная ночь…

— Ладно, — кивнула Вера, насколько могла мужественнее. — Везите к своей Михайловне…

* * *

Комната оказалась совсем даже ничего — обжитая, уютная… Если бы еще не умопомрачительной высоты потолки, навевавшие на девушку, выросшую в стандартной «хрущобе», необъяснимую тоску…

— Паутину заметили? Вот, никак не соберусь побелить, — доверительно сообщила Вере хозяйка, не совсем верно истолковав ее взгляды вверх. — Высоко очень, а у меня давление… Боюсь со стремянки сверзиться, если голова закружится. Раньше-то у меня всеми ремонтными делами Валера заправлял…

Татьяна Михайловна пригорюнилась и вытащила из кармана цветастого домашнего халата скомканный платочек, чтобы промокнуть повлажневшие глаза.

— Нет, ничего, — поспешила успокоить непритворно расстроенную женщину журналистка. — Никакой паутины не вижу… А Валера — это кто?

— Муж ейный, Шандорин Валерий Степанович, — пояснил Петрович, все еще топчущийся, словно конь, в коридоре, хотя в его присутствии надобности уже вроде бы не было. — Крестный моего Витьки, а мне, соответственно, кум. А она, Михайловна то есть, значит, кума мне будет…

— Ой, извините, пожалуйста, Татьяна Михайловна! — смущенно перебила генеалогические изыскания таксиста Вера, запоздало сообразив, что сморозила глупость: ясно же было сказано — вдова!

— Ничего-ничего, дочка… Я уже привыкла. Шестой год пошел, как схоронила…

Девушка хотела было по-житейски поинтересоваться причиной смерти, но воздержалась: чего зря бередить душу человеку?

— Инфаркт у него был, — сама пояснила хозяйка, видимо, радуясь новому слушателю. — Первый-то ничего, легко перенес. Забывать уж стали, а тут — бац… И все, нет моего Валерочки…

Женщина порывисто вздохнула, промокнула глаза еще раз и сменила тему:

— Да что это я все про свое, да про плохое… Ну как, подходит вам жилье? Тут Лариска наша жила, пока замуж не выскочила. Упорхнула, егоза, в Калининград и только раз в полгода нос кажет. А я и не меняла ничего. Вам-то вроде как и удобнее в девичьей будет…

Вера сама не знала, рада она или нет.

С одной стороны, она вообще-то ожидала увидеть какую-нибудь комнатенку с облезлыми стенами, лампочкой под потолком и, в лучшем случае, металлической койкой. А тут такая роскошь: раскладной диван, накрытый пестрым покрывалом, чистенькие обои на стенах, шторы, письменный стол со старинной лампой… Но правду говорят: в обжитой комнате витает часть души предыдущего жильца… Девушка всегда тонко чувствовала это и с трудом устраивалась на новых местах: в студенческом общежитии, например, на съемных квартирах… В обезличенном быте гостиницы ей было бы проще, даже при сомнительном отечественном уюте и радушии сферы обслуживания.

— Я ведь недорого прошу, — забеспокоилась вдова. — По-божески, так сказать. Хотя, если много…

— Нет-нет, все в порядке! — успокоила ее Вера, доставая из сумочки деньги: чего грешить — в Москве за такую сумму не снимешь комнату и на ночь, даже на окраине, не то что на две недели. — Вот, возьмите, пожалуйста.

— Ой! Вы мне, кажется, лишнего дали! — испугалась Татьяна Михайловна, подрагивающими пальцами пересчитывающая купюры. — А у меня сдачи не будет с тысячи… Петрович, ты не разменяешь?..

— Ничего-ничего! Не надо сдачи. Когда съезжать буду — тогда и рассчитаемся.

Женщина была откровенно симпатична Вере и чем-то напоминала мамину сестру тетю Галю…

— Тогда я чайку вам заварю с дороги! — засуетилась хозяйка. — Вы пока обустраивайтесь…

— А может, этого… — Петрович выразительно щелкнул себя по шее. — Отметим новоселье? У тебя есть, Михайловна? А то я и сбегать могу. Я вроде как смену свою закончил…

— Знаешь, — решительно подтолкнула таксиста к выходу Татьяна Михайловна, — иди себе! Девушка с дороги, устала, а тебе все неймется… Ступай домой, к жене, отмечала!

— Ну, как знаете… — с обидой в голосе пробубнил не встретивший понимания Петрович из прихожей. — Я ведь от чистого сердца предложил… Прощевайте! — крикнул он специально для Веры. — Если нужно будет чего — звоните…

— Позвоним, позвоним! Ступай…

Щелкнул дверной замок, и через несколько секунд в дверь комнаты деликатно постучали.

— Ну, так я ставлю чай, Верочка?