Город холодных руин

Сидя на стуле верхом, Малум сжимал руками его спинку и молча терпел боль. Он сам велел открыть дверь, чтобы порывы ледяного ветра врывались внутрь, и все равно капли пота выступали у него на лбу. В одной руке он держал самокрутку из арумового корня, которую подносил к губам всякий раз, когда жжение в спине делалось невыносимым. В такие моменты, как этот, он всегда радовался, что маска прикрывает лишь верхнюю часть его лица.

Старик в белом халате твердой рукой наносил на голую спину Малума рисунок в технике вудблок, сначала покрывая кожу слоями чернил, потом орудуя стамесками и резцами. Боль волнами прокатывалась по телу, потом натыкалась внутри его на то, что делало его недочеловеком, и притуплялась.

Человек в белом превращал спину Малума в произведение искусства: каждый знак, каждая виньетка, каждый изгиб татуировки были неслучайны, заряжены смыслом. Он трудился на совесть. Горшочки с остро пахнущими цветным чернилами загромождали стол по правую руку от него. Шлепанцы художника непрерывно шаркали по плиточному полу. Листки с диаграммами и схемами испещряли стены, шелестя и хлопая на сквозняке.

Малум снова затянулся самокруткой, стряхнул пепел на пол.

На этот раз он заказал дракона, устрашающее воплощение не-имперского божества, который должен был вплестись в извивы уже существующего орнамента, выходящего из основания его спины и поднимающегося к лопаткам.

– Эй, Малум, минута есть? Я новости принес.

Малум поднял голову, когда один из его разведчиков подошел к нему сзади.

– Конечно. Валяй, выкладывай. Он тебя не слышит. – Малум кивнул на старого художника – Глухой. Встань сюда, а то я тебя не вижу.

Разведчик обошел его и встал между ним и открытой дверью. Это был худой, жилистый человек, не первый год у Малума на службе.

– Ну, что ты принес? – Малум выдохнул дым.

– Это насчет того солдата, – сказал разведчик. – Главного.

– Командующего?

– Ага. – Разведчик фыркнул. – Тебе понравится. Я следил за ним, как ты сказал. И ты прав.

– Насчет чего я прав?

– Солдата видели, когда он заходил в одно из тех мест, где мужики платят мужикам. Чтобы… ну, это… потрахаться.

Малум долго обдумывал услышанное. Инстинкт его не обманул. Нет, это никуда не годится. Как он может позволить своим людям драться за такого типа? Это просто неправильно. И Малум задумался над тем, как ему устроить так, чтобы ткнуть альбиноса носом в его поганые делишки.

Малум не стал ложиться спать. Вместо этого он плюхнулся в кресло, почитал, покурил, повертел в руках стакан с водкой. Беами все равно всю ночь возилась со своими реликвиями, а ему все чаще казалось, что лучше, чтобы их жизни не пересекались.

Для меня лучше.

Но сегодня, в день забастовки, ему надо было встать особенно рано. Кожа на татуировке уже начала заживать и покрылась корочкой – еще один благоприятный побочный эффект его недочеловеческой природы. Он потянулся, чтобы привести себя в активное состояние, и принялся осматривать свой арсенал: три коротких ножа, один длинный, кастет. Не так много, но он хорошо работал кулаками, да и клыки тоже мог пустить в ход, если понадобится. И маску следует надеть другую: синюю, как у всех из его банды, кто будет сегодня участвовать. Коричневое кожаное пальто, тяжелые сапоги.

Позавтракав на скорую руку, он вышел. Небо очистилось, и солнце окрашивало пурпуром начинающийся день. Утро обещало быть свежим. Иногда ему казалось, что ледниковый период – это не естественное событие, а результат усилий тысяч культистов, которые не покладая рук трудятся над снижением общей температуры на Земле. Иногда вдруг налетал теплый ветерок, суливший, казалось, весну, но сразу за ним начинал дуть другой, еще более холодный, чем прежде.

Сунув руки в карманы, Малум зашагал к условленному месту встречи, у ирена на границе Альтинга и Солтуотера. Бастующие пройдут маршем из порта Ностальжи до Ониксовых Крыл – немалый путь, который проведет их через самые дорогие кварталы Виллирена. Мимо домов богатейших людей города.

У ирена уже стояло около пятидесяти его человек, все в синих масках. Забастовщики тоже будут в основном в масках: кому хочется быть застигнутым властями и начальством за участием в политической смуте? Вздумай они бунтовать поодиночке, их быстро сцапали бы, но они решили объединиться, чтобы заявить о своих правах, и это стало началом их конца.

Малум отдал последние распоряжения. Надо влиться в толпу протестующих – уже довольно большую – и прикинуться ее частью. Лутто направил солдат пехотного полка охранять дома побогаче, значит инквизиторы рангом ниже явятся сюда. Однако была одна загвоздка: военные пытались уговорить гражданских занять сторону Лутто, поэтому градоначальник велел им не трогать людей в гражданской одежде. Значит, применять силу могли только бандиты. Ребята Даннана тоже пришли; в черных масках, угрюмые, они держались сами по себе. Скоро все получили нужные распоряжения и были готовы идти куда надо и делать, что им приказано.