Город холодных руин

Проскользнув вдоль границы Альтинга, мимо кварталов муниципальной застройки, они направились на север, в Шантиз. Там, согласно установленному плану, должна была начаться забастовка.

Румели и люди, труженики моря, темных шахт и глубоких карьеров, работники металлургических производств, строители и портовые грузчики – их набралось куда больше обещанной тысячи. По крайней мере четыре тысячи забастовщиков набились в пространство между дешевыми, построенными вплотную друг к другу домами и промышленными складами, и все они были злы и крикливы, но при этом хорошо организованны. В основном молодые мужчины, поскольку тяжелый труд и плохие условия жизни оставляли мало шансов дожить до старости.

– «Фериби» к чертям! – скандировали одни. Другие подхватывали: – «Братья Браун» убивают рабочих!

Люди потрясали самодельными лозунгами с требованиями повысить заработную плату, улучшить условия труда, гарантировать соблюдение гражданских прав, а также положить конец труду невольников, снижающему их зарплаты. Кто-то обнародовал цифры погибших на рабочих местах за прошедшее десятилетие. Некоторые заявляли, что культисты применяют магию, чтобы избавлять фабрикантов от излишков рабочих рук.

В промзоне митингующие со скрежетом сбавили обороты и встали.

Лучи красного солнца залили бурлящую негодованием толпу, словно предупреждая людей о задуманном Малумом кровопролитии. Кивок был обещанным условным сигналом, и, когда он прокатился по рядам бандитов, люди Малума и Даннана в черных и синих масках стали просачиваться в толпу, постепенно теряясь в ней.

Люди стояли здесь плотно, плечом к плечу, так что места для драки не оставалось. Кто-то дунул в рог, издали долетали невнятные обрывки каких-то выступлений. Уровень шума изменился, стоило толпе прийти в движение. Настроение у всех было странно приподнятое: многие шли так спокойно, как будто обрели цель в жизни. Колонна медленно текла мимо зловонных рыбных складов, демонстранты переступали через лужи соленой воды, которой регулярно поливали мостовую. Дома вдоль дороги постепенно становились выше и уже, их фасады – изысканнее. Малум протолкался к краю своего ряда, внимательно разглядывая оцепление из солдат вдоль обочины: те стояли молча, неплотными рядами, сомкнув щиты.

Рано… Надо ждать, когда покажется цитадель.

В толпе скандировали лозунги против солдат и инквизиции. Обзывали их за то, что те не поддерживают протеста, а ополчились против простых людей, которым тоже ведь надо как-то выживать в этом аду. Малуму было наплевать: пусть болтают что хотят, ему надо сделать то, что велено, и заработать кучу монет.

А вот и она, цитадель, массивное сооружение, тень которого протянулась на добрую половину Виллирена. Едва завидев ее, Малум начал действовать – пихать и толкать тех, кто шел с ним рядом.

– Эй, полегче!

– Какого хрена?…

Малум не отреагировал. Зато он вдруг ткнул пальцем в кого-то неизвестного и завопил, что среди демонстрантов затесались инквизиторы. Страх и ненависть взорвали толпу, запрудившую улицы. Малум выхватил свой тесак, рядом завизжала какая-то женщина. Другой мужчина тоже вытащил нож, готовясь защищаться, но Малум, находясь от него на расстоянии меньше вытянутой руки, выбил у него оружие, ударил кулаком в шею, а потом вспорол ему живот. Человек упал под ноги продолжавшей движение толпе, и его тут же затоптали. Следом за ним упал другой, потом еще один. Неподалеку Малум увидел кого-то из людей Даннана, тот усиливал хаос. Тогда он начал выбираться из толпы, рубя по спинам наотмашь.

Толпа бесновалась. Свои нападали на своих же. Почти у каждого оказалось при себе какое-нибудь примитивное оружие – обрывки цепей, дешевые мечи, железные прутья и горлышки от бутылок. Все были готовы к драке, хотя никто, наверное, не ожидал, что она начнется еще до конца марша, а маски, гарантирующие анонимность и солидарность, вдруг показались не такой уж хорошей идеей. Никто толком не знал, где свои, а где чужие. Все находились под угрозой.

Выстроившиеся вдоль улицы солдаты бесстрастно наблюдали, как процессия прямо на их глазах превращалась в кровавую баню. Малум старался на совесть: он резал тех, кто особенно агрессивно размахивал оружием, тех, кто нес плакаты, тех, кто громче других выкрикивал лозунги. Он перереза`л глотки, выпускал кишки, крошил каблуками черепа и все время чувствовал, как клыки давят на челюсть, как бушуют внутри его, просясь наружу, нечеловеческие инстинкты.

Его движения были легки, он буквально порхал в толпе. Вдруг он остановился, поднял и убрал с дороги неведомо как попавшего туда ребенка и снова продолжил свой кровавый путь. Один здоровяк схватил его за воротник и вздернул в воздух, Малум обернулся и вонзил ему в запястье клыки. А когда тот выпустил его, громко матерясь от неожиданности и возмущения, Малум проткнул ему шею ножом, и гигант упал на мостовую, обливаясь кровью.

Малум обтер рот.