Город клинков

– Я уже слышала все ваши возражения. Ты, – говорит она Мулагеш, – не хочешь, чтобы я ехала, потому что ты мне не доверяешь. Тем не менее я лучше всех знаю побережье – просто потому, что бо́льшую часть жизни провела, изучая карты. И я уже там побывала. А ты, – обращается она к Сигруду, – не хочешь, чтобы я ехала, потому что считаешь: там опасно. И хочешь сделать все сам, потому что ты часто бывал в разных переделках, а самое главное, тебя хлебом не корми, дай поучаствовать в какой-нибудь дерзкой афере, лишь бы не сидеть здесь, вдохновляя тысячу дрейлингов трудиться день и ночь, дабы удержать на плаву экономику нашей страны. Так или иначе, я вижу, что люди воодушевились с твоим приездом, и я не допущу, чтобы они охладели к работе. Твое место – здесь, рядом с теми, кто трудится на благо нашей родины. По большому счету, – тут она скрипит зубами, выдавливая слова из какой-то гадкой части своей души, – твое присутствие важнее моего.

– А разве не ты курируешь все работы в гавани? – удивляется Мулагеш.

– В какой-то мере, да, – отвечает Сигню. – Но мы уже справились с главными препятствиями, а для остального у меня есть давно подготовленные планы. Я могу себе позволить отсутствовать пару дней – или меньше.

Сигруд качает головой:

– Мне это не нравится. Мне твой план не по душе, совсем.

Сигню закатывает глаза:

– Ты позабыл, наверное, но я жила не в самой цивилизованной части Вуртьястана. Я там выросла.

– И я не хочу, чтобы ты туда возвращалась!

– Если генерал права – а я, пусть и с трудом, готова допустить, что она, по крайней мере, верит в истинность того, что рассказала, – то все, ради чего я трудилась, сейчас в опасности, – увещевает его Сигню. – То, над чем я работала всю жизнь, может пойти прахом!

– Всю жизнь? – сердится Сигруд. – Ты думаешь, что каких-то пять лет – это вся твоя жизнь? Да это смехотворный срок, пять лет! Моргнуть не успеешь, а они прошли!

– Для меня это пять лет, – говорит Сигню, – а для страны – это миллиарды дрекелей, все наши прибыли за ближайшие десять лет! И все это сейчас висит на волоске!

– Вот! Тебя только деньги и интересуют! И давно ты стала такой?

– Деньги? – разъяряется Сигню. – Ты реально думаешь, что я тут ради денег? Нет, папочка, нет! Я хочу, чтобы таким, как вы, больше нечего здесь было делать!

Сигруд и Мулагеш переглядываются.

– В смысле? – удивляется Мулагеш.

– Такие, как вы, – заявляет Сигню, – такие, как вы, считают, что судьбы мира решаются в крепостях, за высокими стенами и рядами колючей проволоки! Так вот, это не так! Теперь судьбы мира решаются в бухгалтерии! Мы не желаем слушать топот сапог – мы хотим слышать стрекот пишущих машинок! Щелканье калькуляторов, подсчитывающих наши прибыли и дивиденды! Вот это – это поступь цивилизации: мы внедряем изобретения, которые меняют мир! Да какое там меняют, они диктуют миру свои условия, и мир им покоряется! Достаточно одного толчка – и все пойдет по накатанной, набирая скорость! Тинадеши прекрасно понимала это, она хотела изменить судьбы мира. И сейчас мы обязаны продолжить ее работу!

Сигруд качает головой:

– Я… я в тебе не сомневаюсь. Не сомневаюсь, что ты поступаешь правильно. Я тобой горжусь, Сигню.

– Тогда в чем дело?

– Я просто… я просто хочу, чтобы ты поняла: в жизни есть много чего, кроме работы. Кроме этих самых великих дел и великих планов…

Сигню медленно гасит сигарету в пепельнице.

– Ты неправильно меня понял.

– Я так не думаю.

– Ты вообще меня не знаешь. А мог бы узнать поближе. Если бы захотел.

– Если бы я только мог обрушить стены тюрьмы, я бы…

– Я знаю, что ты почти десять лет провел на Континенте! – кричит Сигню. – Я знаю, что тебя давно освободили, а ты… ты как привязанный бегал за Комайд, делал за нее всю грязную работу! Так что не надо! Ты мог в любой момент вернуться домой, мог, если бы только захотел! Ты мог бы приехать к нам в любой момент, но ты – ты не захотел. Ты просто бросил нас в этом… этом аду!

– Я не хотел, чтобы с вами что-нибудь случилось! А оно могло случиться из-за моей работы! Я… я слишком многое повидал в тюрьме… И я… я натворил дел, они натворили дел… Одним словом, вам без меня было лучше, чем со мной.

– Да-да-да! А потом Комайд сказала – вольно, беги, домашних повидай! – Сигню разражается горьким смехом. – А правда, папочка, такова, что ты храбрый, только когда у тебя нож в руке. А когда надо поддержать своих, ты как последний трус…

Она осекается – в гавани воют сирены, все громче и громче.

– Какого хрена там происходит? – вскидывается Мулагеш.

Сигню смотрит в окно.

– Тревога, – говорит она. – Что-то случилось! На нас напали!

* * *

Сигню, Сигруд и Мулагеш бегом спускаются на первый этаж штаб-квартиры. Навстречу им спешит зам по безопасности Сигню Лем.

– Вот вы где, – говорит он, задыхаясь. – У нас тут… у нас тут инцидент.

– Где? – встревоженно спрашивает Сигню. – Что случилось?

– Да тут, напротив. Напротив маяка. Нужно ли сообщить в крепость?

Сигню смотрит на Мулагеш, та кивает.

– Да, – приказывает Сигню. – Лучше подстраховаться, а то мало ли что. Теперь веди нас туда.

На ходу Лем рассказывает, что случилось: