Город клинков

– Я тоже этого не хочу, – подтверждает Бисвал. – Надар – прекрасный офицер, как раз для кризисных ситуаций. Нет, я хочу, чтобы ты вместо меня поговорила с главным инженером ЮДК.

– Вот оно что, – понимает Мулагеш. – Харквальдссон. Ты считаешь, что гавань под угрозой.

– Да, именно так. Пятнадцать фунтов взрывчатки в руках у мятежников… Поэтому я держусь постоянно настороже, пытаясь вычислить уязвимые места. А уязвимых мест в гавани очень много. Не первый раз пытаются осуществить диверсию. Несколько месяцев назад снайпер уже стрелял по нашему честолюбивому и молодому главному инженеру. Он промахнулся, а охрана ЮДК сработала быстро и обезвредила его. Но все равно – я опасаюсь.

– Почему ты не хочешь поговорить с ней сам?

– Я с ней… – Он ворчит и снова упирается взглядом в окно. – В общем… я с ней не в лучших отношениях. Она очень многого от нас требует. А я отказываю ей. И каждый раз, когда мы встречаемся, все начинается по новой. Но я хочу, чтобы она отнеслась серьезно к этой угрозе. Возможно, кому-то со стороны будет легче убедить ее.

– У меня с ней тоже не так-то все гладко, – вздыхает Мулагеш. – Но я в любом случае должна с ней поговорить. Хорошо, я возьмусь за это.

– А через пять дней у нас встреча с предводителями племен, – продолжает Бисвал. – К тому времени они будут знать, что в Пошоке совершено убийство. Я хочу, чтобы ты присутствовала при встрече.

– Для чего? Чтобы выступить как свидетель?

– Нам пока не о чем свидетельствовать. Нет, я просто хочу, чтобы ты посмотрела, как там и что. В Мирграде ты часто говорила с местными. Возможно, заметишь что-то необычное. Есть шанс, что на встрече будет присутствовать тот, кто ответственен за пропажу взрывчатки. И, возможно, тинадескита тоже.

– Лалит, я мысли читать не умею.

– Это лучше, чем ничего. А у нас по всем пунктам «ничего». – Он мрачно оглядывает свой бокал и осушает его. – Харквальдссон прислала нам новые графики. До окончания работ в гавани – три месяца. А через два года там будет порт. Она говорит, что самое сложное – это расчистить гавань. Они годами над этим бились. И с инженерной точки зрения это так и есть. Но меня беспокоит то, что будет дальше.

– Дальше?

– Какими усилиями мы сможем поддерживать тут мир? Как долго мы здесь пробудем? – Он бросает на нее горький взгляд. – Не все мы достохвальные герои, как ты, Турин. Мы не переезжаем с места на место, как ты. Кто-то отсюда уедет, и скоро уедет, Турин. А я – нет. И я полагаю, что мы с частью гарнизона останемся в Вуртьястане на долгое-долгое время.

6. Обряды и ритуалы

Я слышал, что раньше она говорила. Еще мне сказали, что другие Божества видели ее лицо, ее глаза, улыбку и она говорила с ними – иногда дружелюбно.

Но теперь она молчит. Я видел только ее странную холодную маску – и как же я ненавидел это безмятежное выражение, эту пародию на лицо. И вечное молчание ее безглазого взгляда.

Императрица могил, Королева горя, Та, что расколола мир надвое.

Я надеялся, что никогда не услышу голоса Вуртьи.

Из воспоминаний святого Киврея, жреца и 78-й супруги-мужа Жугова, примерно 982 г.

Мулагеш направляется в частный клуб ЮДК не в самом радужном настроении. У нее нет ответов, зато то и дело возникают вопросы, один другого сложнее. Сначала она ломала голову над тем, как Сумитра Чудри могла предсказать эти убийства до того, как они случились. Теперь у нее из головы не выходят слова Гожи…

Невысокая женщина. Наглухо замотанная в плащ.

Чудри приехала сюда восемь месяцев назад. Убийство в Гевальевке случилось семь месяцев тому назад. А еще через два месяца Чудри исчезла. Все одно к одному – и все же кто поручится, что Чудри сейчас не прячется в Вуртьястане?

Так, не будем спешить с выводами. Она распахивает дверь. Выводы напрашиваются, но все равно не будем спешить.

Она садится, и дрейлингский юноша с тонкими усиками выскальзывает из потайной двери и ставит перед ней тарелку: печенье, ассорти копченой и присоленной рыбы и какое-то темно-зеленое месиво, которое Мулагеш не опознает да и не хочет опознавать как суп.

Который час? 19:00 уже есть. А Сигню нет.

Она вытаскивает папку и принимается перебирать листы, которые нашла в комнате Чудри. Перед ней – портрет Валлайши Тинадеши. Интересно, в какой могиле она лежит здесь, в чужой земле?

– Почему вы читаете о Тинадеши? – говорит кто-то над ее плечом.

– А?

А вот и Сигню – дрейлингка стоит над ней с планшетом под мышкой. Серый шарф повязан на шее, а в руках – хрупкая фарфоровая чашечка с черным, как чернила, кофе.

– Ах, это… Ну… Чудри о ней читала.