Город клинков

– Я думаю, потому что ее люди нуждались в ней. Она пообещала им посмертие, и клятву нельзя нарушить. Клятва – она имеет особую власть, заключенную в ней самой. Вуртья до этого никогда не испытывала горечь поражения. Она и ее люди не проиграли ни одной битвы. Но, чтобы победить тогда, для того чтобы выиграть и создать жизнь после смерти для своих детей, ей пришлось нанести поражение самой себе, уязвить самую свою сущность. Пожертвовать собой. И опять же, мы снова видим внутреннюю противоречивость этого события: жизнь, обретаемая через смерть, победа в результате поражения. От этого, я думаю, она так никогда и не оправилась.

– Но какое это отношение имеет к тому, что сейчас происходит?

– Я подозреваю, – медленно говорит Шара, – что, если вуртьястанское посмертие до сих пор где-то существует, значит, его как-то можно связать с этим событием. Самопожертвование – это обетование в каком-то смысле, символический обмен силой. Вуртья отдала свою невероятную силу в обмен на посмертие для адептов. Я так думаю, что эта сила как-то пережила гнев каджа и ее можно где-то отыскать. Именно на нее заякорена жизнь после смерти для вуртьястанцев.

– Но… где же она? – спрашивает Мулагеш.

– Где что?

– Ну эта… я не знаю… сила?

– О, я понятия не имею, – говорит Шара. – Здесь невозможно рассуждать как обычно, наши слова не подходят для этого слоя реальности. Вуртья общалась с Аханас еще до того, как был заложен Мирград. Думаю, мы тут имеем дело с чем-то, что произошло на заре эпохи, когда Божества только появились и поняли, кто они такие.

– А может… может, это тинадескит?

– В смысле, что тинадескит и есть материальное воплощение ее силы? – переспрашивает Шара. – Это… Хм, а это хорошее предположение, Турин. Но тут все равно остается много вопросов: вот это существо, которое ты видела, этот призрак – если он имеет какое-то отношение к изначальной Вуртье, зачем бы ей разрушать шахты? Если тинадескит и есть источник ее власти?

– Ты сама сказала, что она была травмирована, – говорит Мулагеш. – Возможно, мы имеем дело с еще одним обезумевшим Божеством.

– Не исключено. Но все равно… как-то это не складывается. Вуртья не говорила, и большинство изображений – после того как она приняла гуманоидный облик – рисует ее с четырьмя руками, из которых одна – без кисти. А ты видела и слышала совсем другое существо. И мне, чтобы начать действовать, понадобится неопровержимое доказательство. У меня теперь гораздо меньше полномочий и власти, Турин.

– И… и как это все поможет мне понять, что делать дальше? – расстроенно спрашивает Мулагеш. – Мне не нужна история древнего мира, мне нужны наводки, зацепки!

Шара тяжело вздыхает. Какая же она хрупкая стала, подавленная… возможно, ее, Мулагеш, просьба – просто одна из тысяч, поступающих к Шаре каждый день.

– Я знаю. Я понимаю, что ты ждала другого. Но, боюсь, это все, чем я могу тебе помочь. Известно, что у вуртьястанцев был ритуал, позволявший заглянуть в жизнь после смерти, в Город Клинков, – «Окно на Белые Берега». А если есть ритуал, дающий возможность полностью переместиться туда, то это должен быть какой-то сплав вуртьястанского и аханастанского ритуалов. И из-за этого его никогда не описывали. Единственный человек, могущий знать про него наверняка, – тот самый старик, о котором писала Чудри.

– И он рассказал Чудри, как можно перенестись туда. И она отправилась туда, чтобы… в общем, чтобы остановить то, что могло случиться. Но она, похоже, не сумела это сделать.

– Я знаю, – говорит Шара. – Но у тебя – у тебя получится.

– Я и без твоих слов знаю, что должна сделать!

– Я не сказала, что у тебя должно получиться, – говорит Шара. – Я сказала, что у тебя получится. Я совершенно не сомневаюсь, Турин, что ты сможешь. Ты попадала в гораздо более серьезные передряги и справлялась с ситуациями сложнее нынешней. У тебя в распоряжении – целая крепость с солдатами. Плюс огромный флот в гавани. Они не горят желанием тебе помочь, но все равно это ресурс, на который ты можешь рассчитывать.

– Ну и как, проклятье, я сумею их использовать? – злится Мулагеш.

– Помнишь, как в Мирграде, – отвечает Шара, – ты убедила меня обрушить туннель, ведущий к Престолу Мира. А ведь это было величайшее открытие в новейшей истории, и я только что его совершила…

– Я… проклятье, да я не помню!

– А я помню. Ты была несносна и агрессивна.

Мулагеш смотрит на нее неверящим взглядом:

– Ну… ну спасибо тебе, задери тебя демоны целым взводом!

– У тебя талант, – говорит Шара, – талант знать и чувствовать, что ты на правильном пути. Даже если остальные тебя не поддерживают. И ты следуешь своим чувствам не потому, что тебе так хочется, а потому, что все другие пути тебе отвратительны. С тобой поэтому невероятно сложно иметь дело. Зато ты можешь отыскать выход из ситуации, когда остальные просто бы сдались.

– Но… но мы же про Божество, хреново Божество с тобой говорим! Уверена, если ты скажешь министерству, что тут назревает…