Город клинков

Мулагеш прижимает к себе протез, словно деревянная рука может болеть. В гостиной становится ощутимо холоднее, или ему просто так кажется. Мулагеш вдруг становится прежней — тем самым командиром, который не растерялся и громовым голосом дал приказ занять оборону, а вокруг рушились и горели здания, и с небес звучал страшный глас божий…

— А я вот не забыла, — холодно говорит она.

Питри осторожно прочищает горло:

— Ну, я… я и не думал, что вы забыли.

Мулагеш еще несколько минут смотрит в пустоту остановившимся взглядом.

— Ну хорошо, — говорит она наконец, и хотя голос у нее спокойный, слушать ее как-то неуютно. — Я это сделаю.

— Сделаете?

— Да. Почему бы и нет.

Она кладет смятый комок бумаги на кухонный стол и улыбается. Улыбается так, что у Питри мурашки по спине бегут: ему приходилось видеть такие лица. С безуминкой в глазах. Такие лица у солдат, которые слишком долго воевали.

— Хуже не станет. Потому что хуже не бывает.

— Я… я уверен, премьер-министр будет в восторге, — выговаривает наконец Питри.

— Так что это за операция?

— Ну, как я уже сказал, вы не сможете узнать детали, пока не дадите полное согласие…

— Пусть тебя демоны заберут, Питри, я только что сказала — да, ты что, не слышал?

— Считается, что вы согласились только после того, как вы сядете на корабль.

Мулагеш прикрывает глаза.

— Во имя всех…

Питри быстренько выуживает из сумки папку и вручает ей.

— Вот инструкции касательно вашей поездки. Обратите внимание на дату и время отправления. Полагаю, что по крайней мере часть времени мы будем путешествовать вместе. Смею надеяться, что через три недели я вас снова увижу, генерал.

— Ура.

Мулагеш принимает папку. И тут же печально горбится:

— Питри, говорят, мудрость приходит с возрастом. Так почему же я продолжаю раз за разом ошибаться?

— Я… боюсь, я недостаточно компетентен, чтобы ответить на ваш вопрос…

— Ну ладно. Ты, по крайней мере, честен со мной.

— Могу ли я обратиться к вам за одолжением, мэм? Мне нужно вернуться в Галадеш, чтобы уладить кое-какие дела, но, учитывая сегодняшние происшествия, я…

И он многозначительно смотрит на ее коллекцию холодного оружия.

— Что-нибудь на дорожку? Чтобы без проблем до порта дойти, да?

— Я ошибочно предполагал, что Джаврат — цивилизованное место.

Мулагеш насмешливо фырчит:

— Я тоже так… ошибочно предполагала. Так, дай-ка я тебе выдам какую-нибудь штуку, страшную снаружи, добрую внутри, а то ты ненароком поранишься.

— Я прошел курс молодого бойца, когда получил назначение в мирградское посольство!

— Я знаю, — кивает Мулагеш. — Этого-то я и боюсь. Фиг его знает чему они тебя научили, разве что как ловчее ногу себе отстрелить.

Питри смиренно кланяется, когда Мулагеш встает и, чеканя шаг, скрывается в каком-то темном углу, где начинает рыться. А ведь она всегда так ходит — словно на плацу марширует…

Как только генерал разворачивается спиной, Питри хватает смятое в комок письмо. Это, конечно, безобразное превышение полномочий, не говоря уж о том, Шара ему доверяет, а он… Ну, извините, плохонький из него шпион… хотя чего это он, он вообще ведь не шпион!.. И Питри сразу становится легче на душе.

Развернув письмо, он таращится на строчки.

— Чего-о-о?.. — вырывается у него.

— Чего-чего? — откликается Мулагеш из соседней комнаты.

— Н-н-ничего! — И Питри моментально сминает письмо обратно в комок и кладет на кухонный стол.

Мулагеш возвращается с огромным длинным мачете.

— Уж не знаю, для чего его использовал прежний хозяин, — говорит она. — Может, тиковое дерево рубил. Но если сейчас им можно разрубить подтопленное масло, я буду удивлена, не скрою.

Она вручает ему железяку и провожает до двери.

— Значит, через три недели, да?

— Именно. Через три недели.

— Тогда у меня есть еще три недели, чтобы пожрать, — говорит Мулагеш. — Вряд ли на Континенте вдруг взяли и научились готовить дим-самы и рис… И вот еще что…

И она прижимает руку к животу:

— Я уж думала, с капустой навсегда покончено…

Питри прощается с ней и идет вверх по склону холма. Оборачивается. Какая же у нее все-таки жалкая хибара, и весь песок вокруг битыми и пустыми бутылками усеян…

Хотя раньше ему никогда не приходилось участвовать в настоящей спецоперации — ну разве что в Мирграде, но Мирград не в счет, — однако как-то странно все начинается… И вот это еще. Письмо. Почему она согласилась? Ведь там всего-то было написано: «Пусть это будет не зря».

2. Старая добрая лошадка

Я прошла через смерть и огонь, чтобы прийти и спросить вас: неужели мы не можем стать лучше? Неужели мы настолько самодовольны и мелочны, что нам недоступны даже мечты о лучшем будущем — не только для Сайпура, но и для всего человечества?