Город, которого нет

Лиза загрустила. Она осторожно заглянула под салфетку и тяжело вздохнула. Свежеиспеченные булочки были еще теплыми и пахли так, что у нее закружилась голова. «А может быть, меня можно назвать бедной?» — с надеждой подумала она, вздохнула еще горше и опустила салфетку. «Я не бедная, я просто голодная», — честно призналась себе Лиза. Она прошла несколько шагов до своей скамейки, но не выдержала и вернулась. Приподняв салфетку, Лиза торопливо сказала себе: «Конечно, я бедная. Я устала и замерзла, я умираю от голода! Если я возьму всего лишь одну булочку, никто и не заметит! — она уставилась на самую румяную, пожирая ее глазами. — Вот эту! — еще постояла, переминаясь в своих игрушечных туфлях и наконец горько выдохнула: — Эх…».

Ощущая себя совсем несчастной, девочка вернулась на свою скамейку и забралась на нее, как птичка на ветку. Ей очень хотелось плакать. Но поплакать Лизе не дали, потому что рядом с ней вдруг отворилась потайная калитка и строгий голос произнес:

— Что же ты здесь сидишь? Хозяин уже дважды спрашивал о тебе.

— Обо мне? — изумленно пискнула Лиза, поднимаясь.

Женщина в форменном платье и фартучке недовольно фыркнула:

— А разве здесь еще кто-нибудь есть?

Лиза неуверенно пожала плечами. В этом Городе ничего нельзя было знать наверняка.

— Идем же, — приказала женщина, придирчиво осмотрев Лизу и еще раз фыркнув.

По дороге в дом Лиза смотрела во все глаза. Садовник, подстригший живую изгородь, был настоящим скульптором. Кусты стали животными — они прятались в полумраке, глядя на Лизу желтыми настороженными глазами. Это было жутковато и здорово. Возле огромной птицы, распластавшей крылья по поляне, Лиза остановилась и спросила:

— Почему здесь так много листьев?

— Иногда ей удается взлететь, — рассеянно сказала служанка.

Притихнув, Лиза проскользнула мимо птицы, торопясь добраться до крыльца.

— Входи! — женщина распахнула двери дома.

Яркий свет ударил в глаза. Лиза шагнула через порог. Сначала она ничего не видела и только щурилась. Потом глаза понемногу привыкли к яркому свету, и Лиза увидела перед собой высокого седого старика.

— Скорее входи, — сказал он. — Ты замерзла? Аннет, принеси гостье чашку горячего шоколада.

Служанка, ворча, удалилась. Старик кивнул Лизе на кресло у камина:

— Садись сюда, — а сам опустился в кресло напротив. — Отдохни и перекуси, — предложил он.

Глава 8

Лиза послушно села, ощущая блаженное тепло.

Служанка вкатила стеклянный столик. Лиза взяла в руки горячую чашку, согревая ладони. Булочки были точно такие же, как в корзине, только еще более свежие — а может, они просто не успели остыть в тепле. Лиза робко взглянула на старика:

— Можно мне взять одну?

— Конечно, — удивился он.

Булочка была восхитительна. Она таяла во рту и растаяла как-то очень быстро. Старик придвинул к Лизе блюдо;

— Не стесняйся, — ласково сказал он. Он с удовольствием наблюдал, как гостья смущенно протянула руку за второй булочкой и мигом расправилась с ней.

— Ой, — растерянно сказала девочка.

— Возьми еще, — предложил хозяин дома, но Лиза покачала головой. — Как тебя зовут?

— Лиза, — она чуть покраснела. — А вас?

— Зови меня Дживс, — улыбнулся старик.

— Мистер Дживс, — начала Лиза, но он остановил ее движением руки.

— Просто Дживс. О чем ты хотела спросить?

Лиза украдкой рассматривала его. Дживс был высокий, подтянутый, хотя и совсем седой — из тех благородных стариков, что ходят на концерты классической музыки с нотами. Когда Лиза была маленькая, она думала, что такие старики и старушки ищут ошибки у музыкантов, и с нетерпением ждала, когда кто-нибудь из них громко скажет, что музыкант сфальшивил.

— Ну же, смелее! — подбодрил Дживс. — Что тебя тревожит?

— Я хотела спросить — может быть, вы знаете, как мне попасть домой? — с надеждой спросила Лиза.

Дживс молчал, глядя на нее с непонятным сожалением.

— Не знаете? — упавшим голосом спросила девочка.

Дживс склонил голову, словно был удручен ее глупостью.

— Нетрудно найти дорогу, если знать куда идти, — наконец сказал он.

«Да он же совсем сумасшедший! — подумала Лиза. — Только сумасшедшие умеют выглядеть такими умными».

Дживс чуть усмехнулся, как будто подслушал ее мысли.

— Сыграешь для меня? — спросил он.

— Сыграть? На чем? — Лиза оглянулась в поисках хоть какого-то инструмента.

Играла она, честно говоря, не очень.

Дживс поднялся и подошел к окну, задернутому бархатными портьерами. Когда он потянул за шнур, стало ясно, что это вовсе не шторы, а занавес, скрывающий сцену. Лиза с удивлением оглянулась. И без того большая комната превратилась в огромный зал.

— Поднимайся на сцену, — подсказал Дживс, и сам галантно подвел Лизу к ступенькам.

Ступеньки оказались неожиданно высокими. Подождав, пока Лиза взберется на первую, Дживс удовлетворенно кивнул и вновь уселся в свое кресло.

Лиза недоуменно оглянулась на него и, помедлив, вскарабкалась на следующую ступеньку. «Похоже, он хочет, чтобы я прочла ему со сцены какой-нибудь монолог, — озадаченно размышляла она. — Но я ничего не помню! Здесь же не пройдет „муха села на варенье, вот и все стихотворенье?“».