Город, который построил Я. Сборник. Том 3

Ровно в 18.58 следующего дня я вошел в просторный сырой подъезд "сталинки" и позвонил в дверь. Он встретил меня с недоумением на лице, как будто бы и не было никакого разговора.

– Добрый вечер! – отчеканил я бодро.

– Здравствуйте Марс, как все же, хорошо, что вы пришли!

– Да, но мы же договаривались.

– Да, ну, конечно, – несколько застенчиво произнес он, – проходите, пожалуйста, располагайтесь в гостиной, а я пойду пока чай поставлю.

Мне нравилось, что он иногда использовал при наших случайных беседах в электричке или на распевках старомодные слова, например: "верьх", "в четверьх", вот сейчас – "гостиная". В нем с самого начала я обнаружил породу и некую стать, которая его выделяла, но не возносила среди прочих учеников Раисы Михайловны.

Через некоторое время он вернулся в комнату, где я сидел, ожидая начала репетиции.

– Что-то Вы Марс, совсем заскучали, – произнес он участливо и, всучив мне свой семейный альбом, опять куда-то удалился.

Под аккомпанемент мощного душевого напора, доносящегося из ванной комнаты, я листал страницы альбома и поражался малым числом персонажей в жизни певца. Их было всего два – это он сам и красивая молодая женщина, вероятно, его жена. Но ее фотографии были сделаны давно, судя по старомодным прическам, отличающихся от современных своей моральностью и незатейливостью. Да и от самой фотобумаги веяло ностальгией по чему-то, навсегда ушедшему.

– Это моя мама, – послышалась реплика из-за моей спины.

Меня как кипятком ошпарило от неожиданного комментария. Он уже давно стоял, опершись руками о дверной проем, и из коридора наблюдал, одетый в махровый пестрый халат. На ногах желтые носки и домашние матерчатые тапочки придавали обстановке дополнительный колорит. На его лице высвечивалась игривая улыбка, видимо ему нравилось мое погружение в его семейную жизнь и он, усевшись рядом, начал свой автобиографический экскурс:

– А это я маленький. Не правда ли, мало изменился?

Он рассказывал, смакуя каждый эпизод, связанный с отдельной фотографией и я, увлекшись, не заметил, как его правая ладонь ласково будоражила мое левое плечо. Я сидел, как вкопанный, не решаясь ничего предпринять. Его интонация была настолько мягка и театрально безупречно выстроена, что резко встать или сбросить его руку было бы делом грубым и постыдным для людей моего толка и порядочности. Что еще остается делать в моем положении и при моем характере? Только выжидать.

Томиться пришлось немало времени, и я думал, как  можно так нудно смаковать историю жизни, лишенную не только хоть каких-то событий, но и в некотором роде, смысла. Но шли мгновения, минуты, перетекающие в целую вечность, и пот уже градом лился из моих пор, удары сердца отдавались в каждой клетке Вселенной, я терял равновесие. Его ладонь опускалась все ниже и ниже и вот, миновав предплечье, она достигла моего локтя.

Ну, как же быть… Как же быть?

Надо было решаться на какой-то отчаянный шаг, но я его не обнаруживал в своем арсенале экстренных действий и продолжал изнывать.

– А вот и моя тетя!!! – он взвизгнул почти старушечьим голосом, и рука его при этом смодулировала с моего локтя на поясницу. Это была уже катастрофа!

Но… О, чудо! Поперхнувшись от чрезмерной эмоциональности и подавившись слюной, Игорь Николаевич (я думаю, что уже нет смысла скрывать его имя, все и так догадались) кашлянул, инстинктивно прикрыв рот той самой ладонью, которая чуть не ввела в состояние психологической комы и библейского ужаса молодого аккомпаниатора.

Мне нужно было только резко встать и сославшись на головную боль или забывчивость, благодаря которой, выходя из дома не выключил чайник или утюг, попросить извинения за непродолжительную репетицию и ретироваться как можно быстрее.

Так я и сделал. Через две секунды я был уже в коридоре и надевал пальто, а еще через две, уже выбегая из подъезда, я услышал вслед фразу:

– Марс… Нам нужно встречаться чаще!

P.S. Ровно через год я с ним случайно встретился на Покровке. Мы шли с Валентином Учебловым, и он мне очень эмоционально рассказывал о своей фуге, законченной двумя часами ранее. На противоположной стороне улицы я вдруг увидел двух интеллигентов в длинных пальто, в вязаных шарфах поверх и с зонтиками. Пара настолько сильно отличалась от остальных, прогуливающихся и куда-то спешащих, что я невольно стал пристально всматриваться, жертвуя комментариями друга о прохождении темы в увеличении.

– Ба! Знакомое лицо! – вскрикнул я про себя, но не показал виду.

Пройти бы дальше, не останавливаясь, но мне почему-то показалось, что они нас заметили, и я окликнул:

– Игорь Николаевич! Вы ли это? Здравствуйте!