Город любви 05

Солдатская шинель Завьялова была белая от снега, мальчишеское лицо разрумянилось от мороза, выпитой водки и близости женщины. Лерочке на миг показалось, что это не тот стоявший на сцене полубог. Но Игорь, получивший от нее за вечер очень много недвусмысленных намеков, не дал ей опомниться. Отбросив все условности, он, схватив библиотекаршу за руку, потянул в лес, и она, уже больше не задумываясь, побежала вслед за ним по узкой тропинке. По этой идущей через лес дорожке люди ходили редко, и солдат не опасался, что в двенадцатом часу пускай и новогодней ночи им кто-нибудь встретится. В Завьялове проснулось заглушенное армией детство, и он принялся кидать в Леру рассыпающимися в воздухе снежками. Молодая женщина, смеясь, убегала все дальше и дальше в лес. Игорь нагнал ее у старой сосны и, прижав спиной к рыжему стволу, поцеловал в холодные, но необыкновенно сладкие губы. В этот миг над воинской частью взвилось десяток разноцветных ракет.

– С Новым годом, – прошептала Валерия.

– С Новым годом, – ответил ей Завьялов, и глубоко вдохнув, вновь впился долгим поцелуем в холодные сахарные уста женщины.

Возле офицерской пятиэтажки было темно и пусто – все еще гуляли в клубе. В вышине над зданием по небу неслось созвездие Ориона. Игорь вслед за библиотекаршей, переступая через одну ступеньку, быстро поднялся на пятый этаж. У двери ему показалось, что Лера слишком долго возится с замком, наконец, и это препятствие пало, и они снова слились в долгом поцелуе в маленьком коридорчике однокомнатной квартиры. Трепещущими руками Завьялов стянул с женщины блузку. Свет был выключен, и он на ощупь с трудом справился с застежкой лифчика. Сердце как молот бухало в груди ефрейтора, когда он повалил Валерию на тахту.

– Погоди, я хоть колготки сниму, – смеясь, произнесла библиотекарша, немного притормозив прыть Завьялова.

Валерии было весело и приятно, что солдатик оказался таким неопытным, ей показалось, что она совращает сладкоголосого ангела. Угрызений совести перед обманутым мужем Лерочка не испытывала, он не был первым и единственным мужчиной в ее жизни. Может быть, она давно бы откликнулась на предложение стать любовницей капитана, жившего этажом ниже или прапорщика из соседнего подъезда, но боялась огласки, да и не нравились ей эти самодовольные усачи. А этот робеющий херувимчик приглянулся Валерии в библиотеке уже давно.

Для Леры все закончилось очень быстро, даже не успев толком начаться. Игорь же посчитал, что все прошло нормально. Завьялов все время переживал, что у него выйдет как на КПП, и он изольется, едва ткнувшись между женских ног. А ему все же удалось проникнуть в сладкую расщелину и даже сделать несколько качков.

– Ты что, Игорь, первый раз этим занимаешься? – немного насмешливо спросила Валерия, перейдя на «ты».

Завьялову было неудобно признаться, что это фактически правда, и он, напустив на себя важности, ответил:

– Почему первый? Нет! У меня были и до тебя женщины. Не здесь, на гражданке.

В груди Завьялова вновь затрепетал огонь, ему захотелось сделать Лерочке что-нибудь приятное, и он начал покрывать ее лицо поцелуями, достигнув маленького ушка, ефрейтор прошептал:

– Я тебя люблю!

Валерия лежала и пыталась избавиться от плотской энергии, не нашедшей выхода. Нежные губы херувимчика, так Лера про себя называла солдатика, целовали ее лоб, глаза, шею, и вдруг она услышала, что ее любят. Женщина уже стала забывать, как звучат подобные слова, после рождения сына подобные слова напрочь исчезли из лексикона мужа. А в ухе опять зазвучало: «Я люблю тебя, Лерочка». От сладости этих слов мурашки побежали по всему телу Валерии, а навалившийся сверху Игорь вновь начал раздвигать ее ноги.

Второе соитие длилось уже дольше. Во время третьего соития библиотекарша закричала: «Ой, мамочки», и всем телом забилась в конвульсиях, четвертое было для Лерочки просто приятным и расслабляющим. После пятого раза из Игоря не вытекло ни капли семени, он просто как десятилетний пацан, занимающийся онанизмом, ощутил сладкое подергивание внизу живота и обессиленный рухнул на женщину.

– Уже почти четыре часа, – включив свет, взволнованно произнесла Валерия. – Быстро одевайся! Скоро все из клуба пойдут по домам, а мне еще нужно забежать к соседке и забрать сынишку.

Завьялов зажмурился от ударившего по глазам яркого света лампочки, висевшей посредине потолка без абажура. Подниматься и идти, куда бы то ни было, ужасно не хотелось, он был словно выжатый и высушенный лимон, забытый на пару дней в блюдце.

– Одевайся!

Лерочкин голос зазвучал еще более требовательно, она уже накинула байковый халат и припудривала у зеркала покрасневшее от страстных поцелуев лицо. Игорь свесил ноги с тахты и, осмотревшись по сторонам, натянул на себя кальсоны, в зимнее время трусы солдатам носить не полагалось.

Комнатка семьи Калюжных обставлена была убого: шкаф, тахта, письменный стол, детская кроватка и черно-белый телевизор в углу. Вот и все пожитки, правда, в маленькую комнатку навряд ли еще что-нибудь поместилось.