Город лжи. Любовь. Секс. Смерть. Вся правда о Тегеране

Лейла боялась, что ее узнает кто-нибудь из прохожих, но, как и говорила Париса, все эти девушки выглядели словно тысячи других горожанок, стоявших на улицах в ожидании такси. В каком-то смысле многие и не отличались от обычных девушек. Среди них были студентки, копившие на дальнейшее обучение, три женщины-рабочие, которым не хватало денег на жилье и содержание детей, несколько сбежавших из дома из-за рукоприкладства и оскорблений и две девушки, которым хотелось купить айфон и дизайнерскую одежду. Лейла поразилась тому, как солидно выглядели некоторые из них. Одна даже держала в руках поддельную сумочку «Луи Виттон».

Проезжавшие мимо автомобили замедляли ход; таксисты пытались догадаться, не нужно ли их куда-то отвезти, а клиенты – не ищут ли они работу. Девушки занимались тем же – вычисляли, кто из водителей таксист, а кто потенциальный клиент. За время экономического кризиса, помимо официальных таксистов, улицы наводнили бомбилы – потерявшие работу и отчаявшиеся мужчины и даже женщины. Они разъезжали по городу в надежде подбросить кого-нибудь за несколько сотен туманов. Все выглядели одинаково. Невозможно было разобрать, кто клиент, а кто шофер. Сделка проходила быстро: оценивающий взгляд и несколько фраз в открытое окно. Стоимость живого товара поднялась вместе с инфляцией, и теперь девушки просили больше, чем полгода назад. И больше, чем наркоманки на юге Тегерана, готовые отдаться за пару тысяч туманов – их цены зависели от производства опиума в Афганистане, на которое мало воздействовали санкции и внутренняя экономика.

Первым клиентом Лейлы стал мужчина лет тридцати с лишним на белом «ниссан-мурано». Они занялись сексом в его квартире в здании «Саман» на площади Ванак. Потом он записал ее номер и сказал, что никогда не видел такую красивую проститутку. Лейла не ощутила себя униженной или запачканной. Просто почувствовал страх перед Богом, и это слегка портило почти каждую встречу.

Лейла быстро усвоила основное уличное правило: доверяй своим инстинктам. Не садись в машину, где находится более двух мужчин. И не позволяй себя изнасиловать. Девушки иногда болтали между собой, обсуждая парней и музыку, а также делились своими опасениями по поводу клиентов или полицейских. На своих участках полицейские знали почти всех девушек – некоторые куда ближе иных клиентов. В 2008 году в борделе – как сообщалось, сразу с шестью обнаженными девушками – был задержан начальник полиции Реза Зареи, заведующий программой по борьбе с аморальным поведением.

Обычно все, что требовалось для освобождения, – это поработать ртом. Иногда обнаглевшие полицейские требовали полноценного секса, но девушки с Тахт-э Тавус почти всегда отказывались.

– Да лучше пусть меня побьют камнями до смерти, чем трахаться с тобой! Твоя жена, наверное, слепая инвалидка! – кричала одна из них, когда ее вели в наручниках в полицейский участок.

Ее осудили на три месяца и девяносто два удара плетью. Полицейские считали этих девушек из центра слишком воинственными и сварливыми, в отличие от запуганных и одурманенных шише наркоманок из южного Тегерана, которые смиренно принимали все изнасилования и побои, подобно многим обездоленным и оскорбленным. На юге Тегерана секс с полицейскими был делом обычным, в любом переулке или под любым автомобильным мостом. Обычно полицейские работали вдвоем: пока один занимался делом, другой «стоял на стреме». На Тахт-э Тавус девушки двигались и говорили быстрее, так как их мозги не были затуманены дешевыми наркотиками. В отличие от своих товарок с юга они следили за переменами в законодательстве и, что более важно, за тем, как их исполняют на практике. Полицейским почти невозможно было доказать, что девушки занимались чем-то, помимо обсуждения платы за проезд. Но все же они задерживали их и угрожали судебным разбирательством по обвинению во внебрачной половой связи, за что полагается до сотни ударов плетью, а в случае с супружеской изменой – казнь. Облаченные в зеленую форму полицейские не скупились на угрозы и гневные упреки в аморальном поведении, вызывая в участок родителей для дополнительного унижения.