Город лжи

Элли быстро перевела взгляд на представительного и на удивление крепкого мужчину, стоящего рядом с женщиной. Его продолговатое лицо было мрачным, брови нахмурены. Он был обеспокоен. Обеспокоен и расстроен. И здорово раздражен. Но он не знал. Пока не знал. В отличие от жены.

— Господин и госпожа Гунтер?

— Да, — ответил мужчина.

Женщина опустила голову и заплакала.

— Меня зовут Элли Хэтчер. Я детектив, Полицейское управление Нью-Йорка. Нам сообщили, что в квартире вашей дочери произошло нападение.

Выкладывая факты (две девушки, одна в критическом состоянии, другая — по словам управляющего, их дочь — скончалась), Элли старалась выдержать правильный тон. Без фальшивого мелодраматизма. С необходимой долей сочувствия, чтобы не показаться равнодушной.

Завершив речь, она отступила на шаг и отвернулась, чтобы позволить родителям немного побыть одним. Она даже закрыла глаза, увидев их отражение в стеклянной двери вестибюля: высокий, сильный отец плакал, уткнувшись в макушку жены, которая всхлипывала у него на груди. Элли постаралась не слышать их плача, размышляя, справилась ли она с задачей.

Она очень старалась, но все равно понимала: Джонас и Патрисия Гунтер навсегда запомнят эту сцену — Элли в черной водолазке и узкой серой юбке, безжизненный вестибюль с абстрактными картинами и искусственным мраморным полом, полицейский Энг, заложивший руки за спину и неловко топтавшийся возле лифта, — как самое страшное столкновение между обезличенным и глубоко личным.

Когда Гунтеры немного пришли в себя и были готовы к разговору, Элли попросила Андрея Горского на время уступить ей кабинет на втором этаже. Но прежде чем супруги сели на складные металлические стулья, втиснутые между столом управляющего и стеной, господин Гунтер во всеуслышание заявил, на кого он возлагает вину за смерть дочери.

— Вы в этом виноваты. Мы пытались вам рассказать. Не далее как вчера. Умоляли вас помочь.

— Кого, господин Гунтер? Кого вы просили помочь?

— Вас. Полицию. Должен был по крайней мере остаться какой-то отчет. Мы там почти час провели.

Патрисия, чтобы успокоить мужа, опустила ему на руку ладонь.

— Она не знает, о чем ты говоришь, Джонас. Будет понятнее, если мы просто все объясним.

— Отлично. Вот и объясни ей, что мы пытались им вчера втолковать, когда нашу дочь еще можно было защитить.

— Вчера мы были в участке. На Десятой улице.

— Шестой участок, — подсказала Элли.

— Точно. Шестой. Мы говорили с сержантом Мартинесом. Кто-то преследовал нашу дочь на веб-сайте, называется кампус джус точка ком. Нам сказали, что об этом сайте уже сообщали в окружную прокуратуру и что с ним нельзя ничего поделать.

— Меган была напугана, — добавил Джонас. — Кто бы ни поместил там эту… дрянь, знал ее распорядок дня. Объявил, что наблюдает за ней. А вы, ребята, палец о палец не ударили.

— Сержант сказал, что жалобы на этот сайт поступали и раньше, — пояснила Патрисия. — Но из-за какого-то пункта в Первой поправке Конституции полиция не может их трогать.

— Ее запугивали. Преследовали. Зачем тогда полиция, если не…

— Мне очень жаль, господин Гунтер. Я не собираюсь оправдывать то, что случилось вчера, поскольку просто ничего об этом не знаю. Я верю вам на слово, и, Бог свидетель, у вас есть право негодовать и сейчас, и впредь. Но чем скорее я выясню, с кем нам следует поговорить о том, что произошло в квартире вашей дочери, тем скорее смогу дать вам хоть какие-то ответы.

Джонас сухо кивнул.

— Кампус джус точка ком. Надеюсь, сегодня не будет, как вчера, и вы сможете заставить этот сайт выдать вам человека, преследовавшего Меган.

Элли записала название сайта.

— Подождите, — вмешалась Патрисия. — У меня остались распечатки, которые мы показывали сержанту.

Она открыла висевшую на ее плече объемистую сумку из коричневой кожи, вытащила несколько сложенных пополам листков и протянула Элли. Та пробежала странички глазами.

— Мы непременно свяжемся с этим сайтом, чтобы отследить автора сообщений о вашей дочери. А Меган никого не подозревала?

Джонас покачал головой. Патрисия повторила его жест, однако после небольшой паузы, на что обратила внимание Элли.

— Госпожа Гунтер, вы хотели что-то сообщить?

— Нет, — ответила она, снова качая головой. — Врагов у Меган не было.

— Иногда врагами оказываются те, кого мы в таком качестве даже не рассматривали. Возможно, приятель? Нынешний или бывший? Я заметила у нее кулон в форме сердечка.

— Наша дочь училась на врача, — возразил Джонас. — Ее интересовали только занятия.

Патрисия промолчала.

— Понятно. Видите ли, если есть кто-нибудь или что-нибудь, пусть даже, на ваш взгляд, не слишком относящееся к делу, эта информация способна избавить нас от работы по ложным зацепкам. Чего только не бывает… Даже какой-нибудь приятель может заметить нечто необычное. И это очень нам поможет.