Никому не говори

Алафер Бёрк Никому не говори

Посвящается моей свекрови,

Элли Хэтчер Симпсон

Спасибо вам за ваше имя и вашего сына (в обратной последовательности)

Часть I Джулия

Глава 1

«Вторая попытка: Признания бывшей жертвы, пережившей трагедию»

3.14 утра

Прошло уже двадцать лет, но сегодня утром в три четырнадцать я закричала во сне. Вероятно, я и не поняла бы, что закричала, если бы меня не толкнул в бок локтем муж — мой терпеливый, любящий поспать муж. Он кое-что подозревает, но точно не знает о причинах ночных страхов своей жены, поскольку жена никогда не рассказывала ему о них.

Муж прихлебывал остывающий кофе, и по его лицу блуждало смутное сомнение, в то время как я налила себе кофе и поставила на стол кофейник, чтобы он пополнил содержимое своей чашки. Сомнение не в отношении причин моих криков — он уже давно привык к ним, — а по поводу того, нужно ли поднимать эту тему. Стоит ли заговаривать с ней об этом? Не лучше ли оставлять некоторые вещи в подсознании?

В этот момент я так любила его — за его любовь и бережное отношение ко мне, — что не позволяла ему говорить на болезненную для меня тему. И я сказала мужу, что мне хотелось бы просмотреть вместе с ним газету и обсудить заголовки, прежде чем он отправится на работу.

Я закричала этим утром в три четырнадцать, потому что двадцать лет назад — больше половины прожитой мною жизни — в мою детскую спальню вошел человек, который навсегда изменил мою судьбу. Я не слышала, как он открыл дверь, но каким-то образом догадалась о его присутствии. Может быть, из-за серебристого луча света, проникшего в комнату вместе с ним. Или же я просто знала на протяжении нескольких месяцев, что этот момент наступит однажды ночью — рано или поздно. Когда я открыла глаза, он закрыл за собой дверь. Нежеланный, но не неожиданный.

Помню, я ждала, что он скажет что-нибудь, придумает какой-нибудь сомнительный предлог для своего пребывания в моей комнате или даже, может быть, попытается банально флиртовать со мной, представив дело так, будто мы занимаемся чем-то недозволенным. Но он ничего не сказал, а лишь молча прошел от двери к моей кровати, преодолев это расстояние четырьмя шагами. Очевидно, я не заслуживала того, чтобы тратить на меня слова.

Помню, мне хотелось кричать. Хотелось бить его до тех пор, пока он не испустит дух. Но вдруг у меня возникло впечатление, будто в глубине души я уже приняла решение. Точнее, в тот самый момент было ощущение, словно это решение принято за нас: за меня, находящуюся в комнате, и реальную меня, наблюдающую за происходящим со стороны. Ни одна из нас не стала бы кричать. Мы не стали бы защищаться, а просто смотрели бы на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке, ожидая окончания этой ночи.

Помню, я смотрела на дисплей часов и думала об этих красных квадратных цифрах, составленных из различных комбинаций семи прямых линий, образующих два квадрата. И дисплей в тот самый момент показывал «3.14» — три четырнадцать утра.

Это были те самые цифры, которые дразнили меня с ночного столика, после того как муж толкнул меня локтем в бок. Увидев их, я пожалела, что он не дал мне возможности кричать во сне. Ему было невдомек, что в определенной степени мое тело и мои мысли все еще принадлежали тому человеку и той ночи.

Минуло двадцать лет с тех пор, как я смотрела на дисплей тех старых часов. Спустя десять лет я вышла замуж за мужчину, готового не замечать мою склонность время от времени рыдать в минуты близости. Семь месяцев назад я решила, что в достаточной степени пришла в себя, чтобы начать вести этот блог. Сто сорок три поста о моем опыте пережившей несчастье женщины. Семьдесят две тысячи восемьсот девяносто слов.

И, закричав этой ночью в три четырнадцать, я снова почувствовала себя жертвой.

Но своему любимому мужу, допивавшему кофе, перед тем как отправиться на работу, я могла сказать лишь следующее:

— Мне приснился дурной сон. Наверное, о том, что произошло со мной в молодости.

Поцеловав его на прощание и проводив взглядом, пока он спускался по ступенькам крыльца нашего дома с портфелем в руке, я поднялась по лестнице и села за стол, чтобы написать правду, которую до сих пор не могу открыть любящим меня людям даже по прошествии двадцати лет.

По словам женщины, она начала вести блог семь месяцев назад. «Вторая попытка: Признания бывшей жертвы, пережившей трагедию». Уже само название кричало о самооправдании.

Неудивительно, что она не поленилась сосчитать отдельные посты и даже слова. Да, женщина относилась именно к этому типу. Она была горда и надменна.