Город Масок

Герцогский Сенат собирался раз в месяц по распоряжению Герцогини и занимался всеми гражданскими вопросами. Но каждый гражданин, заручившись поддержкой одиннадцати других, мог собрать так называемый Народный Сенат для решения экстраординарных вопросов. Тогда двадцать четыре сенатора соберутся не в Зале Сената, а в большом Зале Совета, двенадцать граждан, собравших Сенат, сообщат о своем деле, и начнется открытое слушание. Беллецианцы заполнят зал, который обычно занимают двести сорок советников.

Это было редкое событие, но абсолютно конституционное. Ди Киммичи не сам созвал Сенат, так как был жителем Реморы, но подкупил для этого двенадцать беллецианцев. Это было не слишком сложно — овладевшее всеми во время выборов возбуждение уже прошло, и люди были открыты сомнениям, тем более что они ничего не знали о своей новой Герцогине.

В этот вечер в лаборатории Родольфо проходило чрезвычайное совещание. Альфредо привел двух женщин из дома Леоноры, и Арианна, получившая сообщение от Родольфо, впервые воспользовалась потайным ходом. Войдя в освещенную свечами комнату, она взглянула в серьезные лица собравшихся, всем сердцем желая, чтобы Лючиано был в безопасности, здесь, среди этих серьезных взрослых людей.

— Что случилось? — спросила она.

— Ринальдо ди Киммичи организовал собрание Народного Сената, оно состоится завтра, — ответил Родольфо, — и мы не можем остановить его.

— Но тебе не придется председательствовать, быстро добавила Сильвия, — поскольку до коронации ты еще не вступила в права. Родольфо будет вести разбирательство, как Главный сенатор.

— Мне придется присутствовать? — спросила Арианна, чье сердце ушло в пятки.

— Боюсь, иначе невозможно, — ответил Родольфо. — Мы подозреваем, что дело будет касаться именно тебя, ди Киммичи попробует использовать любую возможность, чтобы отменить результат выборов.

— Что он может сделать? — спросила Арианна.

— Он поставит под сомнение твою легитимность, — ответила Сильвия. — Эти вопросы никогда особо не заботили беллецианцев, но в конституции действительно есть статья, которая требует, чтобы претенденты были законнорожденными. Надо было отменить ее, пока я была у власти.

Арианна пришла в смятение:

— Но тогда мое избрание будет признано незаконным!

— Подожди, дитя, — сказала Леонора.

— Мы можем отклонить это конкретное обвинение, — сказал Родольфо, мельком взглянув на Арианну, — но мы не знаем, что еще они планируют. Я боюсь, что исчезновение Лючиано — их рук дело. Мои люди обыскивают город, но нигде нет и следа его — значит, его где-то заперли. Но есть еще кое-что, очень беспокоящее меня.

Он начал ходить по комнате взад-вперед.

— Лючиано сказал нам с Детриджем, что его болезнь вернулась. Не важно, похищен он или нет, я точно знаю, что он не вернулся в свой мир. Мы не можем определить, ни сколько там прошло времени, ни что его родители думают о его безжизненном на вид теле. Доктор сказал, что он должен выглядеть спящим — дышать, но оставаться без сознания.

— Это ужасно! — воскликнула Арианна. — Они подумают, что это из-за его болезни!

И Родольфо и Детридж были очень мрачны, так Арианна испугалась по-настоящему. Она была так поглощена своими проблемами, что новость о болезни Люсьена стала для нее настоящим шоком.

От мысли, что она может больше никогда не увидеть его, Арианна чувствовала себя опустошенной.

Мистер Ласки и невролог, мисс Бьюмонт, так и не смогли понять, что же произошло с Люсьеном.

Его кома продолжалась уже три недели. Через некоторое время его пришлось кормить внутривенно. Еще через несколько дней он перестал самостоятельно дышать и теперь был подключен к аппарату. Он очень похудел и был смертельно бледен.

— Сегодня мы должны объявить его родителям, — сказала мисс Бьюмонт. — Никаких признаков активности мозга. Он не восстановится. Не остается ничего — только выдернуть шнур.

Заседание Народного Сената было назначено на три. С самого утра люди начали собираться на Пьяцца, чтобы попасть в зал заседаний. Как только все места советников были заняты, люди начали выстраиваться у стен. Вскоре в Зале Совета стало очень душно.

Люсьена снова связали и завязали глаза. Ему не пришлось перебарывать себя, так как в следующий раз еду и питье принес мужчина с кинжалом. Он узнал в нем Вонючего и шпиона в синем плаще, преследовавшего его многие недели.

Утром мужчина вернулся и, связав ему руки и завязав глаза, вывел Люсьена из комнаты и повел вниз по ступенькам. Они вышли из дома, и Люсьен почувствовал на плечах теплые лучи беллецианского солнца. Чуть позже ему развязали глаза, и он увидел, что находится совсем с Пьяцца. Он глубоко вдохнул, не обращая внимания на душок от канала.

— Делай все, как я говорю, — прошипел человек в синем плаще, — помни про кинжал. Давай, иди как обычно. Мы направляемся во дворец Герцогини.

— Но еще слишком рано! — протестовал Дэвид Малхолланд. — Вы сами сказали, что это не рак стал причиной комы.

— Это очень нетипично, — согласился мистер Ласки, — но, с учетом того, сколько это продолжается, шансы на выздоровление ничтожно малы.