Город Масок

— Человек ди Киммичи, тот, в синем плаще, забрал меня с Пьяцца в ночь выборов. — сказал он, — он угрожал мне, связал и запер в комнате. Первое время у меня были завязаны глаза, он приводил кого-то ко мне, я уверен, что это был посол — и они забрали все мои вещи, — сбивчиво говорил он, его голос дрожал. — они забрали и тетрадь, я не смог помешать им.

Он отпил еще немного вина, пытаясь успокоиться.

— Возможно, они не знали, что это такое? — предположила Арианна. Люсьен покачал головой.

— Они все точно знали. Теперь это вопрос времени, они рано или поздно поймут, как она работает. — он повернулся к Родольфо. — Я подвел вас, учитель.

Перед ним предстала безрадостная картина: ди Киммичи стравагирует и начнет свое грязное дело — будет воровать из двадцать первого века всякие вещи, которым найдет какое-нибудь жуткое применение здесь, и никто ему не помешает. И вслед за этими зловещими мыслями у Люсьена зародился новый страх.

— Нет, — сказал Родольфо, чье лицо выражало сильнейшую боль. — Это я подвел тебя. Я не смог отыскать тебя, чтобы отправить домой, а теперь уже слишком поздно.

В комнате было очень тихо.

— Что произошло на заседании Народного Сената? — спросила Сильвия.

— Ди Киммичи вынес на обсуждение второй вопрос, — сказал Родольфо. — чтобы обвинить Арианну в колдовстве из-за того, что у нее есть знакомый демон — наш друг Лючиано. Оратор ди Киммичи объявил, что у него нет тени.

У Сильвии перехватило дыхание.

— Так его раскрыли? Они знают, что он страваганте из другого мира? Ставни в столовой Леоноры были закрыты, чтобы обивка на мебели не выгорала на солнце Родольфо подошел к окну и резко открыл ставни.

— Он больше не является им, — сказал он. — Смотри, он такой же целостный, как ты или я.

Люсьен поднялся, подошел к окну и снова увидел свою тень на мозаичном полу столовой.

— Я ведь могу вернуться, могу, да? — спросил он.

Родольфо обнял его за плечи.

— Нет, — ответил он, — теперь ты беллецианец, и днем и ночью. Твоя жизнь в другом мире окончена. Это очень горько, и я никогда не прощу себе этого.

Люсьен заморгал, пытаясь сдержать слезы: это случилось — он умер.

Одна его часть пришла в ужас от этой мысли, но другая — напомнила ему, что он все еще жив здесь, в Беллеции. Он знал, что в его родном мире рак убил бы его и что ему представился второй шанс, за который большинство людей отдали бы все что угодно. Он подавил чувства к своей другой жизни и родителям, схоронил их в глубине души, чтобы подумать об этом позже, в более безопасный момент.

Сейчас нужно было немедленно решить одну важную задачу — ведь ди Киммичи теперь обладал ключом к стравагации.

— Тетрадь, мастер, — сказал Люсьен, — мы должны выкрасть ее.

— Не нужно, — с горькой улыбкой ответил Родольфо. — По-моему, Леонора позаботилась о ней.

Люсьен изумленно наблюдал, как Леонора достала то, что без сомнения было его тетрадью, его талисманом; ключом к другому миру.

— Но как? Шпион ди Киммичи сразу же забрал ее у меня в первую ночь похищения.

— Нет, — ответил Родольфо, — они забрали подложную тетрадь, которую я изготовил вскоре после праздника Маддалены. Именно тогда я понял, какой ты подвергаешься опасности. Ты ведь помнишь, что с того времени я всегда настоятельно просил тебя возвращаться ко мне в лабораторию, прежде чем стравагировать домой? Это нужно было для того, чтобы менять ту тетрадь, что была у тебя, на настоящую.

— Но зачем? — спросил Люсьен. — И как это удалось?

— Я был уверен, что они попытаются поймать тебя и отобрать ее, — сказал Родольфо, — поскольку это не было трудной задачей. Я получил от Эджидио еще одну тетрадь и привел ее в точно такой же вид, какой имела твоя. Я скопировал все твои записи, хотя и не понял большую их часть. Это была точная копия.

— По крайней мере, я обманулся, — горько сказал Люсьен.

— Я был неправ, — ответил Родольфо, — я должен был рассказать тебе об этой предосторожности, но не захотел пугать тебя. И, Лючиано, — добавил он мягко, — результат был бы тем же. Киммичи слишком долго держали тебя. Нашим единственным шансом было то, что я найду тебя и отправляю домой, пока не поздно.

Все смотрели на Люсьена, и он видел в их глазах больше чем симпатию.

— Вы правы, — сказал он дрожащим голосом, — и даже если бы меня не похитили, в моем мире я бы все равно умер. Мне просто очень тяжело оттого, что я не попрощался с родителями.

— Я понимаю это, — сказал Родольфо, — и собираюсь исправить. Но перед этим мне нужно еще кое-что сделать. Леонора, могу я уединиться с Арианной?

Арианна вышла вслед за Родольфо в маленький сад как будто во сне. На какое-то время она перестала понимать, что происходит вокруг нее — ее разум был уже перегружен чрезвычайно важной информацией, чтобы принять что-нибудь еще. Она вспомнила, что разозлилась на Родольфо, но ей показалось, что это было очень-очень давно, и она воспринимала это сейчас как-то отстранение. Она подумала, что может снова упасть в обморок.

Под грузом случившейся трагедии Родольфо казался постаревшим и унылым. Она не знала, что сказать ему, но он избавил ее от мучений.