Город мастеров

— Часто начинают с крещения. Это неверно. В древности человек готовился к крещению несколько лет, чтобы стать достойным его, потому что сказано: кто веру имеет креститься, спасен будет, кто не имеет — осужден. Поэтому первый шаг — научение. Мы всю жизнь учимся избавляться от греха, побеждать его, а христианский обряд — лишь этап, завершающий какой-то отрезок пути. Конечно, разные случаи бывают. Приходят ко мне однажды трое мужчин в камуфляже и говорят: мы завтра едем в Чечню, — батюшка, крести. Как я им откажу?

Думаю, что сегодня нашему обществу нужно духовное просвещение. Я имею в виду не просто знание религиозных праздников и обрядов, а понимание сути христианства, которое заключается в подражании Христу. Вера должна быть видна в нашей жизни, в повседневных делах. Именно так христианство когда-то победило язычество, потому что единственный путь для всех христиан — это путь доброделания.

Отец Лука: Заповедь иконописца — не рисуй, чего не видел

«Дело в руках, а молитва в устах», «молитва для души, что пища для тела», — издавна говорили на Руси. А где молитва — там обычно и икона, одна из нитей, соединяющих православного человека с Богом. Далеко не всегда эти нити прочны, и были времена, когда иконы старались извести, избавляя народ от «опиумной зависимости». Потом старые доски принялись развешивать в музеях, восхищаясь мастерством художников. Но у заведующего иконописной школой при Московской духовной академии игумена Луки Головкова свой взгляд на это искусство. Он уверен, что место иконы — в храме.

— Отец Лука, даже верующие люди относятся к иконам по-разному. Некоторые, к примеру, считают их совершенно лишними в отношениях человека с Богом. Неверующему же и вовсе трудно понять, может ли, скажем, портрет святого сделать молитву убедительнее. Что вы думаете по этому поводу?

— Для человека естественно обращаться через изображение, предмет — к человеку. Перебирая старые фотографии, мы вспоминаем о дорогих для нас людях. Святой для нас невидим и как бы недоступен, но, находясь рядом с его иконой или связанными с ним святынями, нам проще обратиться к нему с просьбой. Икона подвигает нас на внутренний разговор и молитву.

Как немыслим влюблённый, который не хочет увидеть предмет своей любви, так и человек, по-настоящему любящий Христа, желает видеть его изображение. Недаром на одном из Вселенских соборов было сказано, что нам нужно как можно чаще созерцать икону — это окно в мир иной.

Но икона — не просто напоминание о первообразе и тем более не портрет. В ней нет ощущений мира здешнего, нет характера, настроения человека. Она показывает нам небожителя, пребывающего у престола Божия. Поэтому и язык у неё свой, отличный от светской живописи. В иконописи есть свои каноны, которые помогают уйти от земного, временного и прийти к вечному. В результате икона действует на нас даже на уровне подсознания, помогает идти к Богу, преображаться, изменять свою падшую природу, отказываться от гордыни, самовлюбленности, нетерпимости к чужим недостаткам.

— Обычно иконописец пишет то, чего он никогда не видел — ни святого, ни тем более преображённого мира. Насколько его творчество соответствует потусторонним реалиям?

— Человек, пишущий иконы, тем и отличается от обычного художника, что должен реaльно переживать то, что пишет, ощущать особенный небесный мир. Это лучше всех удаётся людям, посвятившим себя Богу и молитве, и потому идеaл иконописца — монахи, святые, их работы особенно выделяются. Святой евангелист Лука, например, написaл икону Божьей Матери. На Руси почитают как одно из его творений Владимирскую икону, которая долгое время хранилась в Успенском соборе Кремля. Преподобный Лазарь, по преданию, создaл мозаику в храме Софии в Константинополе. Были святые иконописцы и на Руси: особо почитаются, например, преподобный Андрей Рублев и Даниил Черный.

Художник же пытается изобразить святого на основе этюдов с конкретных людей, привнося в его образ случайное, а то и чуждое. Не напрасно многие богословы выступaли против такой живописной иконы. Более того: они требовaли не изображать того, чего невозможно увидеть. Например, очень долго в православии было немыслимым изображение Бога-Отца, которого никто не видел, потому что Он открывает нам себя через явления в мире Христа Спасителя и благодатные дары святого Духа. Потом запрет был нарушен под влиянием западного искусства, античных aллегорических образов.