Город мастеров

Тот, кто рассчитывает постичь религию с помощью учёных мнений, рискует запутаться окончательно. Атеистам, к примеру, очень нравится, как Лаплас ответил Наполеону: мол, в гипотезе Бога он в отличие от Ньютона не нуждался. Лаплас, конечно, авторитет и верно ориентировался не только в науке, но и в жизни, всегда оставаясь на стороне победителей: при Наполеоне получил титул графа, а после реставрации Бурбонов стал пэром и маркизом. Зачем ему Бог? Но вот нобелевский лауреат Макс Борн не постеснялся в ХХ веке заявить, что-де «движение атомов, электронов и ядер, несмотря на свою хаотичность, подчиняется вечным законам Божьим». А Вернер фон Браун, который строил ракеты и к вечным законам относился с большим почтением, высказался так: один из наиболее фундаментальных законов заключается в том, что в мире нет ничего беспричинного, и потому просто невозможно представить себе творение без творца. Так что теперь — выяснять, кто из этих ученых мужей авторитетнее? И как отделить мнения авторитетов от доказанных фактов?

Александр Ильич БОРИСОВ тоже имеет прямое отношение к науке — во всяком случае, диссертацию защитил по генетике. Что не помешало ему стать настоятелем храма Космы и Дамиана в Столешниковом переулке, где сегодня отец Александр и служит. С ним мы беседуем о том, как уживаются друг с другом наука и вера.

— Александр Ильич, несмотря на то что отношение к Церкви у нас изменилось, позиция атеистов осталась прежней: нужно не верить, а знать. То есть атеист — это человек как бы со знаком качества: в oтличие от тёмных старушек он не легковерен и склонен к научным оценкам. Иначе говоря, зачем современному человеку Бог?

— В отношениях с Богом совершенно не важны образование и ученые степени. Среди нобелевских лауреатов немало верующих, но хватает и простых людей, готовых с ними поспорить. Более того, знать для христианина естественно, и евангелист Лука в письме своему адресату подчеркнул, зачем он это делает: чтобы тот «узнал твёрдое основание того учения, в котором был наставлен». Но дело тут не в знаниях, а в восприятии мира. В человеке изначально заложено представление о необходимости смысла. В чём он? Вырастить детей? Но они тоже не вечны. А смысл моей-то личной жизни в чём, если в итоге — лопухи на могиле? В добрых делах? Но это смотря каких и какой ценой. Ленин, например, говорил, что нравственно то, что делается в интересах рабочего клacca. В результате погибли лучшие из всех классов, и воевать потом пришлось не умением, а числом.

Если же признать, что кроме материального мира есть и духовный, на вершине которого — реальный идеал истины, добра и красоты, и наша душа может вступать с ним в общение и единение, а впереди — вечность, то всё выглядит по-иному.

Для человека естественнее быть верующим. Недаром же говорил Тертуллиан, что наша душа по природе — христианка, потому мы и обращаемся к Богу.

— Почему именно христианка? Что же, все остальные — от иудеев до буддистов — веруют неправильно?

— Суть религии везде одинакова — поиск высшего смысла, и он восходит к тому самому Богу, о котором мы говорим в символе веры. Просто этот смысл по-разному открывается, в разной мере мы его постигаем, представляем и описываем. Не случайно же нравственность у всех мировых религий очень сходна. Конечно, мы, христиане, полагаем, что если остальные религии — поиск, то христианство — божественный ответ, который был дан в личности Иисуса Христа.

— Но поиск смысла интересует далеко не всех. Работа, домашние xлопоты, развлечения — вот и не осталось времени на философию…