Город мастеров

— Я оптимистка, умею ждать и радоваться малому. По-моему, нужно быть искренним, заниматься любимым делом и не терять время на ненужные поступки и враньё. Вот я и занимаюсь творчеством на всю катушку, не забывая при этом, что главное в моей жизни — семья. Ведь предназначение женщины — быть женой, рожать детей, вести дом. И у меня есть муж, преуспевающий бизнесмен, есть трое любимых детей, есть красивый дом. Я — человек семьи, в жизни для меня главное не деньги, а творчество, контакт с людьми, их любовь.

— Что вы считаете главным из сделанного?

— Дети.

— Журналисты задают вам много разных вопросов. Какой из них вы не любите?

— Нет таких. Впрочем, не люблю, когда говорят что-то вроде — мол, вас уже пора выносить на сцену, а вы ещё держитесь — танцуете и так выглядите… Такой вот «комплимент».

— Что пожелаете нашим читателям?

— Пожелаю счастья и жить полегче. Хотя, может, это и нереально, потому что капитализм нелёгок.

Бизнес с добрым лицом крокодила

О бизнесе пишут по-разному, чаще всего — тяжеловесно и косноязычно, как это заведено в деловой прозе. И лишь немногим удается это делать легко и весело. Зато у них получаются такие книжки, как, например, у Эдуарда УСПЕНСКОГО — «Бизнес крокодила Гены». Это о том, как предприимчивые простоквашинцы приумножают свои квашки (рубли по-нашему). Там тоже конкуренция и не до шуток, но Гена старается работать профессионально, и потому выглядит гораздо симпатичнее иных двуногих коллег, Мы попросили писателя ответить на несколько вопросов, имеющих некоторое отношение к бизнесу.

— Эдуард Николаевич, как вы себя чувствуете на пути к капитализму?

— Прекрасно. Я говорю лично о себе. Всю жизнь я ходил со связанными руками, на ногах ядро, во рту кляп. А теперь я могу говорить что хочу, писать что хочу и ездить куда хочу.

— А если гoворить об остальных?

— Наверное, все эти реформы можно было сделать лучше. Я очень верил в «500 дней». Было понятно, с кого и что спрашивать. А сейчас такое впечатление, что все пущено на самотек — как получится, так и получится.

— Похоже, если раньше у нас был культ духа, то теперь культ материи. Со всеми вытекающими последcтвиями. Во всяком случае, многoe из тoгo, что прежде считалось постыдным, теперь нормально.

— Сейчас такое время, что очень легко проявляются худшие качества, время провоцирует на худшее. Зато выделяется хорошее, его видно. Плохое тоже. Я думаю, что всё-таки верх возьмут многовековые традиции России, и наш бизнес будет отличаться от западного большей духовностью.

— Духовность в бизнесе? Что это такое?

— Мне пришлось побывать в Америке, и я беседовал с тамошними бизнесменами. И пришел к выводу, что если у наших богачей была традиция бросать деньги на строительство театра, как Морозов, или картинную галерею, как Третьяков, то в Америке ничего подобного не было. А если и было, то мотивы совершенно другие: меценатство как способ уйти от налогов. Если русский предприниматель вкладывал деньги, скажем, в цыганский хор и к его увлечению относились с уважением, то в Америке всем стало бы ясно: это сумасшедший. У нас, к счастью, пока нет такого культа рубля, как там культ доллара. Человек, у которого много долларов — великий человек. Если у нас семидесятилетний мужчина уже не знает, чем заняться, то там он и в девяносто продолжает делать деньги, и все считают, что это хорошо. Надеюсь, у нас такого не будет.

Впрочем, вы задаете мне такие вопросы, в которых я не специалист и странно, что я на них отвечаю.

— Тогда поговорим о детях. Леонид Мартынов как-то написал: «Какие хорошие выросли дети, у них удивительно ясные лица…» Вы с ним согласны?

— Дети, конечно, разные. Но на них обрушивается все больше стрессов, и потому становится все больше психов, больных. С экрана льются потоки злобы, а малыши потом боятся темноты. И вообще идёт оглупление детей, они хуже воспринимают математику. Детского телевидения у нас никакого нет, детского радио тоже. У нас не занимаются ни пропагандой знания, ни воспитанием — сплошная развлекаловка. Да и чего можно ожидать — ведь те же люди, которые мешали мне работать всего несколько лет назад, и сейчас сидят на своих местах.

— Как вы стали писателем?