Город мелодичных колокольчиков

Вот почему, получив приглашение княжества Картли, советники убеждали царя предпринять поездку, сулящую несомненную пользу, и покончить с притязаниями Тэкле. Ведь все придворные получат подарки, повеселятся. Картлийские замки богаты, пиры в Метехи, большие и малые охоты у князей… Потом, — с поднятым застольным рогом и красноречивым тостом легче убедить строптивцев помочь царю. Гостям не отказывают.

Возможно, царь Теймураз и согласился бы на поездку. Одни преподношения могут наполнить «сундук щедрот». Затем царица Натия в нарядах нуждается, — наверно, получит дары от княгинь, от горожан и особо от княгини Нато Эристави. Богат замок Ананури! И умно будет Нестан-Дареджан показаться в Тбилиси: Зураб драгоценностями ее засыплет… еще не знает о царевиче Александре Имеретинском, а если слухи доходят, все глух к ним: слишком самоуверен. Все эти рассуждения сводились к одному: «Да будет надо мной, царем Теймуразом, молитва! Находясь в великом стеснении и опасаясь, чтобы не обнищал царский род, предприму поездку, сулящую несомненную пользу».

Но… как раз в это время гонец от Шадимана привез письмо и, проведенный в «комнату вестников», мгновенно исчез.

Опасаясь подвоха, старший писец с предосторожностями развернул свиток, скрепленный печатью Сабаратиано.

На вощеной бумаге цвета свежего лимона в строгом порядке застыли слова, будто воины на царском смотру. Шадиман не поскупился на подробности, описывая съезд князей, на котором присутствовал верный ему, Шадиману, владетель. Кощунство! Обсуждать способы, как заманить «богоравного» в Картли. И все ради чего? Ради стяжательства! Ради личного обогащения! И только ли ради обогащения? Измена! Святая богородица, защити и покровительствуй царю Кахети! Пусть венценосец всячески опасается охоты, ибо именно в лесу легко целиться в зверя, а попасть… Разве тому мало примеров? Почему «богоравные», чья жизнь особенно драгоценна, не остерегаются некоторых своих верноподданных? А проделка с майданом? Разве купцы без поощрения со стороны осмелились бы на такое своевольство? А кинжал, который некто, опоясанный владетельным мечом, собирается преподнести царю для резни азнауров? Или кто из наивных полагает, что эти гордецы покорно подставят головы? Вникнуть надо в дело и понять: весь народ восстанет на защиту своих азнауров, ибо они выученики Саакадзе и — с тайной целью — не слишком обижают своих крестьян, а с царскими глехи и мсахури в постоянной дружбе. Кто из азнауров не помнит летучую войну Георгия Саакадзе и ее первую заповедь: «Будь неуловимым». Пусть царь царей, любимый народом иверским и особо горцами, проявит предельную осторожность, ибо царство требует умелой и заботливой десницы, а если кто толкает «богоравного» на ссору с народом, тот враг царства…

Встревожился Теймураз. В час, таящий угрозу для короны, мало было ему дела до Картлийского царства. Уж не замышляет ли «шакал» завладеть двумя царствами? Не покушается ли на жизнь царя? И, собрав придворных, Теймураз Первый сказал: «Мы возжелали оградить народ наш от опасности!»

Запершись с Чолокашвили, Джандиери и Вачнадзе, Теймураз показал им письмо Шадимана. Ближайшие советники ужаснулись: «Недаром Зураб перестал посещать Кахети, недаром всеми мерами выманивает Нестан-Дареджан, недаром…»

Решили скрыть от всех тревогу, охватившую царя и первых советников. Во дворце немало персидских ковров, они заглушали разговоры. Также разумно царю перед Зурабом притвориться несведущим. И поэтому ответ князьям, владетелям Картли, и отдельно Зурабу отразил то удовольствие, которое предвкушал царь от близящейся поездки в Тбилиси, куда сам давно собирался. И царицы прибудут под сень Метехи, твердыни царей и гордости народа. О дне выезда двор Телави сообщит в свой срок, тогда и снарядит скоростного гонца.

И двор стал готовиться к отбытию в стольный город Картлийского царства. Засуетились в замках князья и Северной, и Южной Кахети, ибо царь предложил сопровождать его всем желающим.

Обо всем том, что происходит в телавском дворце, Зурабу стало вскоре известно, и не только из послания к нему Теймураза, а больше от его лазутчиков.

Не сомневаясь, что Зураб не обходится без услуг тайных осведомителей, придворные и непосредственно сам царь любым образом старались довести до шершавого уха «шакала» о лихорадочно протекающих сборах. Царь даже как-то резко заспорил с Нестан-Дареджан, настаивая на ее поездке в Тбилиси. Он, царь Теймураз, уже дал слово и нарушать его не намерен. От криков Нестан-Дареджан все слуги попрятались, даже поварята забрались в подвалы: как посмел отец за нее слово давать? Она все ковры собственноручно изрежет, все подарки Зураба в Иори выбросит, все розы в саду растопчет, все вино из марани собакам выльет! Она!.. Она!..

Не меньше ее надрывался царь: он не позволит перечить ему, он сумеет наконец сломить упрямство своевольной дочери! Он!.. Он!..