Город мертвецов

Женщина усмехнулась и похлопала ладонью по скамейке — мол, присаживайся. Инна послушно подошла, хотела сесть с краешка, прикоснулась к спинке, но брезгливо отдернула руку: лавка почернела от грязи.

— Лучше постою.

— Не бойся, не укушу я тебя, — усмехнулась старуха.

— Я не боюсь, — с вызовом ответила девушка. — Тут грязища просто.

— Ты меня искала? Что хотела узнать?

А правда, что? Почему-то Инна никак не могла сформулировать ответ.

— Кто вы такая?

Ее собеседница качнула головой:

— Хранитель.

«Она точно не в себе».

— Хранитель чего? Что вы охраняете?

— Тебе же рассказали в дороге. Это особое место.

— Рассказали? Вы… Откуда вы…

— Не суетись, — тихо, но твердо проговорила старуха. — Время идет, мысли текут. Оглядись, походи тут. Ты поймешь. Раз вернулась — значит, путь снова открыт.

Инна смотрела на сумасшедшую во все глаза. На краткий миг ей показалось, что лицо старухи — вовсе и не лицо, а маска. Маска эта сделалась прозрачной, под ней проступило что-то белое, желеобразное, и стало понятно, что волосы — никакие не волосы, а тонкие светящиеся нити. Они извивались вокруг головы женщины, подобно змеям, плыли во внезапно загустевшем, безветренном воздухе, как щупальца медузы в морской воде.

Девушка резко отвернулась, зажмурилась. Прижав пальцы к вискам, постаралась сказать себе как можно тверже: «Мне показалось. Жара, стресс. Показалось, и все!»

Когда Инна открыла глаза и снова поглядела на старуху, собираясь сказать ей, чтобы она перестала нести чушь и говорить загадками, то так и замерла с раскрытым ртом. Старухи на лавке не было.

Инна попятилась от скамейки, осмотрела все кругом. Старуха как сквозь землю провалилась. Да что там пропала — ее будто и не было тут никогда! Девушка увидела на поверхности лавки следы от своих пальцев: она тронула скамейку, но присесть не решилась. А на том месте, где сидела старуха, поверхность была затянула покрывалом из пыли. Непохоже, что тут сидел человек.

«Нечисть какая-то», — подумала Инна, стараясь придумать разумное, рациональное объяснение всему, что только что произошло, но ничего подходящего в голову не приходило. А вкупе с прочими странностями все было совсем уж нехорошо.

«Может, плюнуть и уехать?»

Теперь ведь она знает, что через тридцать километров выйдет на федеральную трассу. Проголосует и скоро будет в Уфе. К ночи есть шанс оказаться дома, в Казани. Володя будет рад, да и она сама — тоже. Забыть, перестать копаться в этом темном деле, выбросить из памяти мрачный город и его странных обитателей. Выйти замуж, стать фрилансером, как Володя. Путешествовать, жить обычной жизнью, как раньше.

«Никогда твоя жизнь обычной не была. Ты даже не знаешь, откуда родом, кто твои отец и мать!» — прозвучал в голове голос старухи, которая называла себя Хранителем.

Прозвучал так громко, что Инне показалось, будто старуха вновь очутилась рядом и прокричала эти слова ей в ухо. Это словно послужило сигналом к действию: Инна сорвалась с места и почти бегом бросилась к кафе.

Выпить воды, позвонить Володе, увидеть нормальное человеческое лицо, пусть даже это будет сонная официантка.

Инна взбежала по ступенькам и рванула на себя дверь. К счастью, оказалось не заперто. Девушка обвела взглядом зал: те же столы, жалкое подобие барной стойки, занавески на квадратных немытых окнах, стулья, солонки и бутылки с кетчупом.

— Добрый день! Есть тут кто-то? — громко спросила Инна.

Никто не вышел на ее зов. Она почувствовала, что жажда становится нестерпимой. В горло словно напихали сухих колючек. Инна подошла к бару, но полки оказались пустыми. Холодильника нигде не было.

— Эй, в конце концов, может кто-то продать мне…

Взгляд упал на раковину в углу. Пить сырую воду из-под крана, конечно, негигиенично, но когда очень хочется, и из лужи попьешь.

Не теряя времени, Инна подошла к раковине и повернула кран.

«Не потечет», — вдруг с уверенностью подумала она.

И ошиблась. Кран чихнул и выплюнул прозрачную струйку. Инна сунула ладони под воду — какое же наслаждение! Она вымыла лицо и руки до самых локтей, ощущая живительную прохладу, смывая пот и дорожную пыль. А потом сложила ладони ковшиком и сделала несколько глотков.

«Все, жить можно!»

Инна еще немного поплескалась, а потом с некоторым сожалением завернула кран.

— Да объясни ты толком, Егор Савич!

Девушка подскочила на месте, словно ужаленная, и резко обернулась.

«Почему я не заметила, что кто-то вошел?» Это была первая мысль, пришедшая в голову еще до того, как Инна успела понять, на что она смотрит.

А когда поняла…

Не было больше никакого кафе. Вместо полутемного замызганного зала перед Инной была просторная комната: беленые стены, низковатый потолок, пестрые половики на полу из некрашеных досок. Грязноватая, но вполне современная раковина превратилась в допотопный рукомойник, возле которого висело полотенце.

Около невысокого окна стоял стол, за которым сидели двое мужчин. На первом была военная форма. На втором — белая рубашка (кажется, такие называются косоворотками) и серый костюм старомодного покроя. Брюки были заправлены в сапоги.