Город мертвого бога

Чем больше человек привычен к Искре, тем меньше он зависит от цикла Зуда/ Чесания, а опытному манипулятору холста и вовсе нет необходимости испытывать Зуд, за исключением случаев, когда это чувство доставляет удовольствие или же когда его можно использовать в качестве катализатора или каким-либо другим образом заставить служить определенной цели. Однако для человека, к нему непривычного, справиться с Зудом может быть достаточно сложно.

Искра

Если бы некто был холстовиком и жил все время в холсте, он бы вовсе не замечал такую вещь, как Искра. Так же как человек обычно не замечает окружающий его воздух или рыба – воду, Искра есть то, что творит мир, и, однако, постоянно ускользает от внимания. В невещественной сфере Искра, по существу, является тем, что одушевляет принципы, будучи для них тем же, чем чернила являются для написанного слова: необходимым условием, позволяющим другой вещи существовать. В вещественной сфере Искра по сути своей является тем, что одушевляет жизнь и определяет ее форму. Искра – тот элемент холста, который одушевляет все самое насущное как в вещественной, так и в невещественной сфере; и когда все вещи пребывают в надлежащем виде, Искра также представляет собой волю Бога и его силу, поскольку Он есть холстовик и пребывает в полном согласии с холстом. Искра же в таком случае – это воля Бога, явленная в сферах посредством вторжения в них холста.

Однако что, если вещи не пребывают в надлежащем виде? Что, если в результате искажения холста равновесие между вещами было нарушено? Что, если ввиду злодеяний манипуляторов холста было прервано само пребывание Бога в холсте? Что, если он был призван из своего надлежащего места и ограничен исключительно рамками вещественной и невещественной сфер? В таком случае возникает избыток Искры в местах, где его не должно быть, и эти места становятся меньше похожи на себя и больше – на холст; и подобно тому, как соленая вода портит свежую в месте слияния водного потока с морем, так же и холст нарушает существование вещественной и невещественной сфер, и в таких случаях Искра подобна соли, наличие которой свидетельствует о нарушенном равновесии.

Каков же результат? Результатом может быть что угодно, поскольку Искра являет собой волю холстовика к творению, и если человек способен ее контролировать, он может исполнить любое свое намерение, выражая его принципами, взятыми из невещественной сферы, и осуществляя их в вещественной сфере при помощи силы холста. Ввиду сказанного Искра тесно связана с магией, хотя это и не одно и то же.

Кому надлежит владеть Искрой и до какой степени? Вся Искра должна принадлежать холстовику, но если в результате искажения холста холстовик погибнет, то право владения Искрой перейдет к тому, кто Его убил, а затем от одного его потомка к другому, пока один из них не будет побежден или пока холстовик не воскреснет. Тем не менее владеть чем-либо еще не значит иметь представление, как с этим управляться; и подобно фермеру, по неведению купившему вместо коровы быка, нельзя ожидать, что он сумеет добыть для себя молоко или хотя бы содержать свое приобретение в загоне, поскольку бык – создание могучее и непредсказуемое, вполне способное сломать доски своего ограждения и в ярости наброситься на обитателей фермы.

История

Массив знаний, содержащийся главным образом в книгах и касающийся тех вещей, что занимали людей прошлого. Лишь очень немногие из этих книг остались в общем пользовании, поэтому жители Мордью предпочитают выдумывать собственные описания возможных событий. По правде говоря, ценность таких выдуманных описаний не меньше, чем у любой исторической книги, ведь за достоверность последних могут поручиться лишь их авторы, давно умершие и позабытые. Кто может с уверенностью сказать, что в них правда, а что нет? Ответ – никто, следовательно, они ровнехонько ничем не отличаются от фантазий, за исключением разве что того, что их бывает гораздо менее интересно читать, ведь выдумка отличается совершенством формы, которого тот, кто претендует на изложение действительных фактов, избегает, зная, что совершенство не свойственно этому миру. Но хотя эти соображения могут придать событиям в исторической книге отблеск реальности, этого отблеска недостаточно, чтобы подавить зевоту, какую скука порождает в челюстях и которой легко можно было бы избежать, заменив достоверность интересной подачей.

Капитан Пенфенни