Город мертвой ночи

Сергей понял, что рассудок Доктора снова дал сбой. И лучше оставить его в покое. Тем более что он вряд ли предложит нечто дельное.

Его странная теория о логике и системе сейчас принесет мало пользы. Сейчас куда больше пользы будет от спокойного преодоления города, желательно в живом состоянии.

— Мутанты не спят. Они везде, — громко сказал Корд, тряся пулеметом.

Он сделал это в ответ на свое имя, услышанное от Максимова.

— Да, что мутанты, чувак… Тут учёные-извращенцы косяками ходят, — буркнул под нос Максимов.

После чего в тяжёлом пространстве, заполненном таарсом, воцарилась пуленепробиваемая тишина.

Минуты через три такой тишины позади послышалось потрескивание и шелест, похожий на шепот ветра в листве. Это был Страйд. Подтянутый, обновленный, с более мощным сиянием внутри черепа. Он присоединился к основной команде.

Дальше не было ничего. Как будто Даркстрал просто заснул, забыв о том, что два человека при поддержке ставших на их сторону монстров, пытаются покинуть его липкие объятия.

Действительно. От чего бы ни вздремнуть в такую погоду? Она однообразная, тягучая, холодная. А холод, как известно, провоцирует сон. И этому сну повинуются многие животные. Но только не человек.

Нет. Человек рушит свои биологические часы кувалдой сделанной из жажды наживы и гнилых амбиций. Он ломает свою природу, свою первозданную суть. И потом весь больной и поломанный корчится передернутым ртом, заявляя, что-то сильнее природы.

Подобно тому, как извращённый гомосексуалист пытается ругать тех, кто не поддался поглотившему его пороку.

Максимов взглянул влево. К основной дороге прилегала такая же по ширине и по статусу. И по ней, медленно, но верно двигался троллейбус с включенными фарами, светом в салоне.

Водителя внутри не наблюдалось. Кондуктора и пассажиров тоже. Огромная темно-зелёная «колбаса» катила сама по себе, под действием непонятных человеческому разуму сил.

Подойдя к очередной остановке, троллейбус плавно остановился. Двери распахнулись с характерным шелестом. Никто так и не вошёл в салон. Никто так и не купил билет из непочатой бумажной скатки.

Постояв какое-то время, машина медленно тронулась вперёд, с тоской и некоторой грустью. Двери гулко закрылись и все пошло своим чередом.

— Работает даже если это никому не надо… И чего только пытается добиться? — Подумал Сергей, теряя городской транспорт из вида.

В душе его разлилась странная грусть вперемежку со страхом. Ведь одинокий, забытый троллейбус — это как символ безысходности, знак затерянности человеческого разума в глубине ночного кошмара.

Сюрреалистическая дрянь. Она повсюду. В небольших мелочах, в миниатюрных деталях. Если смотреть пустым, отрешенным взглядом, то город кажется обычным и даже банальным.

Но стоит только напрячь сознание, сфокусировать разбросанное по ветру внимание, сузить разжирневшие зрачки. И ты начинаешь видеть то, что заставляет тебя вновь стать ребенком дошкольного возраста, который зовет мамочку при первой же опасности.

Только вот нет здесь никакой мамочки. Никто не спасет, не поможет. Это делает страх еще более едким, натуральным, не очищенным, как дорогое разливное пиво.

Постоянно пропуская такой страх через себя, начинаешь получать даже какое-то удовольствие от его присутствия внутри тела. Хотя лично Сергей не получал такого удовольствия.

Напротив. Ему было плевать. Он неожиданно понял, что втягивается в существование посреди адской ночи так, как раньше втягивался в учебу или работу.

Может быть, он до конца сольется с этим миром, и будет всю жизнь искать выход, зная при этом, что выхода нет? А что? Ведь в девяносто процентов случаев именно по такому принципу построена «успешная» работа по найму.

Выйдя из завесы мыслей, Сергей увидел, как Страйд парит вокруг черной синеватой молнией. То ли он, таким образом, пытался вычислить скрытые засады. То ли искал то, что было необходимо лично ему.

Погода не менялась ни капли. Все та же изморось, холод на грани мороза, темнота. Спокойствие и стабильность, как сказал бы продуманный политик. Город сливался воедино.

И сложно было понять, из каких частей именно он состоит. Просто какой-то каменный коктейль, который как следует, перемешали в блендере.

— Я, кажется, понял, для чего нужен Даркстрал, — сказал Максимов, ощущая, что просто не может больше идти в тишине.

— Ни для чего. Просто хищная сука, — в своем обыкновении рявкнул Доктор.

— Даже хищные суки для чего-то нужны. Так устроена вселенная. А если конкретно об этом мире. То он как зазеркалье. Или наоборот — зеркало. В общем, он показывает как хренова, никчемно мы живем. Это помогает многое понять и исправить.

Доктор молчал.

— Если ты, как ученый, еще не совсем поехал, то в тебе должна остаться хоть капля здравого смысла. Подумай сам, город мертвой ночи не так плох, как кажется. Если присмотреться, конечно…

В это время профессор прибавил шаг, пройдя немного вперед. Корд также ускорился, бренча оружием.

— Я прав, — торжествующе сказал Максимов. — И твои отговорки, типа: «Пацан это», «Пацан, то» тебе не помогут.