Город может спать спокойно

— Ты цел, Коля? — кричит Вачнадзе Каширину.

— Почти, — отвечает из темноты сержант. — Ногу только слегка придавило.

— Подожди немного, я сейчас…

Он на ощупь добирается до Каширина и помогает ему вытащить ногу из-под ящиков. А им уже кричит с той стороны завала капитан Левин:

— Что там у вас, Вачнадзе? Никто не пострадал?

— Все целы, товарищ капитан, — отвечает старший сержант. — Вот только ногу Каширину придавило.

— Можно ее освободить, чтобы не рухнули на вас остальные ящики?

— Пробуем…

— Поосторожнее только. Я сейчас полковнику доложу.

— Доложите тогда еще, что я какой-то неизвестный мне замыкатель обнаружил.

Расспросив старшего сержанта, что собою представляет этот замыкатель, капитан Левин спешит к полковнику Азарову.

Спустившись в подземелье, полковник внимательно осматривает завал. Капитан Левин уже осветил его двумя лампочками с рефлекторами, и в их свете без труда можно рассмотреть каждую дощечку на ящиках. Все они в хорошем состоянии, и их можно, видимо, без особого риска разобрать. Но Азарова больше всего беспокоит теперь придавленная нога Каширина и замыкатель, обнаруженный старшим сержантом.

— Как там с ногой Каширина, Вачнадзе? — повышая голос, спрашивает он старшего сержанта.

— Все в порядке, товарищ полковник, — отзывается Вачнадзе. — Удалось освободить его ногу. Он говорит, что ему почти не больно, а я думаю, что она серьезно повреждена…

— Пусть еще немного потерпит. Мы сейчас начнем разбирать завал. А теперь расскажите поподробнее о замыкателе, который нашли. Он что, небольшой?

— Миллиметров тридцать в диаметре. Вверху, над крышкой, у него контактный зажим.

— А внизу?

— Штырь, тоже похожий на контактный зажим.

— Ну так это шариковый замыкатель! — уверенно заключает полковник Азаров. — Чертовски коварная штука! Вся надежда теперь только на то, что его батарейка уже разрядилась. В наставлении она называлась сухим элементом, напряжением в полтора вольта. Но все равно нужно быть с этим замыкателем очень осторожным — чем, как говорится, черт не шутит! Вы не трогайте там больше ничего, мы уже начали разбирать завал.

Пока саперы растаскивают ящики завалившегося штабеля, полковник Азаров продолжает рассуждать о найденном Вачнадзе замыкателе:

«Случайно ли он там оказался?.. Его ведь устанавливали иногда вместе с минами в качестве элемента неизвлекаемости. Весьма возможно, что в том отсеке, в котором обнаружил его Вачнадзе, есть запасной вход в подземелье и немцы тоже его заминировали, опасаясь, что он будет откопан раньше, чем главный… Тогда шариковые замыкатели, наверное, продублированы там еще и взрывателями натяжного и нажимного действий. Нужно иметь это в виду и поговорить с Огинским и Бурсовым».

Они все еще не уехали, хотя Азаров не нуждается больше в их помощи. Он и сам знает теперь, что нужно делать. Даже когда обезвреживал мину-сюрприз у главного входа в подземелье, сообщил им об этом только за ужином. Бурсов даже разозлился на него за это:

— Ну знаешь ли! А если бы что-нибудь серьезное?..

— Если б серьезное, тогда бы я непременно к вам за советом, — усмехнулся в ответ Азаров.

Заслуженная награда

Бурсову и Огинскому очень не хочется уезжать, оставить тут Азарова наедине с заминированным подземельем. Но ведь у них дела в Москве. Да и Азаров хоть и в шутку, но жалуется:

— Не доверяете, значит? Не надеетесь, что я и без вас…

— Но мало ли что…

— А что же теперь-то? Мины у главного и запасного входов обезврежены…

— А какой-нибудь еще сюрприз?

— Самое опасное все-таки позади, — с деланной беспечностью улыбается Азаров. — Заболоченный угол подземелья, таивший в себе главную опасность, очищен наконец. Остальные боеприпасы в сухом месте и почти все в упаковке.

— А таинственный незнакомец?

— Он теперь тоже не страшен. Его ведь обнаружили и в любую минуту могут задержать. Капитан Лагутин лишь ждет на сей счет указаний своего начальства.

— В том, что он уже ничего, пожалуй, не сможет сделать, у нас тоже нет сомнений, — соглашается с ним Огинский. — Но раз он все еще торчит здесь, то надеется, значит, на что-то…

— А это потому, что ему неведомо, в каком положении разминирование. Не знает, что мы обнаружили наконец все их сюрпризы…

— Скажи лучше, что мы тебе надоели, — обиженно говорит Бурсов, но, увидев выражение лица Азарова, тотчас же восклицает: — Прости, пожалуйста! Пошутил, и притом глупо. Ничего, видно, не поделаешь с этим упрямцем, Евгений, — поворачивается он к Огинскому. — Привык он один на один… Я хоть и генерал, но не твой непосредственный начальник, Василий Петрович, а то запретил бы тебе это единоборство.

— Шутишь ты или серьезно? — спрашивает Азаров.

— Такими вещами не шутят. И будь бы на твоем месте кто-нибудь другой, даже помоложе тебя, я бы непременно настоял на запрещении. А с тобой сложнее… И не потому, что ты мой старый фронтовой друг…