Город мучений (ЛП)

Яфет схватил гомункула и попытался оторвать его от себя. Существо цеплялось за него, как пиявка, царапаясь и кусаясь. Пальцы Яфета защипало от неожиданного онемения. Горький запах принадлежал яду!

- Убийца, отпусти своего хозяина! - прокричал Яфет. Почти без сознательного приказа плащ Владыки выдернул его из колокола. Перед глазами мигнул мрак — и он снова вернулся внутрь устройства, в трёх футах от своего прежнего положения.

Гомункул ещё разворачивался в поисках переместившейся цели, а Яфет уже обрушил на него удар немеющей руки. Гомункул вылетел из колокола с удаляющимся отчаянным воплем.

- Ответ на один вопрос я получил, - буркнул Яфет. Из колокола можно было упасть.

Яфет схватился за ручку и выглянул наружу, чтобы понаблюдать за движением гомункула. Размахивающее руками существо падало две-три долгих секунды, прежде чем стена испарений выгнулась внутрь. Когда гомункул коснулся стены, его мгновенно засосало туда. Он пропал.

Покалывание в пальцах Яфета ползло вверх по руке. Проклятая тварь укусила его достаточно глубоко, чтобы в кровь попала слюна. Чувство было знакомым. Когда Яфет впервые принял власть над владениями Нейфиона, его покусали несколько гомункулов. В этом монстре было недостаточно яда, чтобы покалывание переросло в паралич и затруднило дыхание. Яфет будет в порядке.

Куда больше его беспокоило значение этой атаки. Это было не простое совпадение. Старый хозяин гомункула находился сразу за переборкой. Яфет подумал, что Нейфион мог почувствовать конфликт и сейчас смеялся над затруднениями колдуна.

Он начал лихорадочно размышлять. Он обманул себя, считая, что обладает хоть какой-то властью над ситуацией. На Яфета разом обрушились все его многочисленные тревоги. В первую очередь, самая главная: благополучие Ануши. Жива ли ещё девушка?

И если жива, удостоит ли его ещё хоть слова?

Всё это было слишком! Его руки задвигались сами по себе. Они достали серебряный футляр с пыльцой из складок плаща. Внутренняя борьба прекратилась, не успев начаться. Колдун бросил красный кристаллик себе в правый глаз.

Багровый занавес затянул его зрение.

Его ревущие мысли одна за другой утонули в океаническом чувстве единства.

- Так лучше, - прошептал он. Почему он вообще так разволновался?

Из-за Ануши, конечно. Он постоянно о ней думал. О её лице, её волосах, улыбке, слабом запахе духов, бледной коже...

Она стала одержимостью — может быть, почти такой же сильной, как пыльца путешественников. Он улыбнулся под натиском багровых течений.

Надежно встав на дорогу, колдун позволил себе задуматься о том, как девушка относится к нему. Их последняя встреча, когда он на краткий миг сумел вырвать её душу из плена, намекала на то, что первоначальное расположение, которое девушка испытывала к колдуну, миновало.

В груди образовалась пустота.

Это было очень странное чувство. Сосущее, мрачное ощущение грядущей потери. Дыхание на миг стало надрывным. Он задумался, может ли извергающий проклятия колдун, чьи силы способны пронзать сами стены мира, испытывать страх перед отказом женщины.

Судя по всему — может.

Затуманенный пыльцой разум мужчины попытался отвлечься от боли, но окружение было слишком необычным, чтобы полностью от него отрешиться. Он устремил взгляд обратно в воронку. Он представил, что все его тревоги исчезают в этой ревущей пасти, освобождая его от эмоциональных привязанностей.

Он собирался спасти женщину, которая ему доверилась. Женщина, с которой он может образовать связь на целую жизнь, если события замедлят свой бег. Он мог сколько угодно это отрицать, перечислять все причины, по которым это невозможно — но его тело уже всё решило.

Яфет любил её.

- Ануша, - позвал он странным голосом, который эхом отразился от стен колокола, прошёл через его разум и устремился в бурлящее пространство между пространствами. - Ануша. Я иду, чтобы освободить тебя.

- Что оно? - повторил жёлтый аболет.

Ануша зашипела от удивления. Жёлтое чудовище могло говорить! И более того, оно разговаривало с помощью мыслей.

Она слышала истории о таких чудесах. Слова как будто ползали по поверхности её мозга, прежде чем каждое становилось различимым. От этого чувства ей стало дурно.

Многочисленные глаза аболета пульсировали. Затем все пять глаз устремились на неё.

Зловещий голос продолжал:

- Это беглый сон, неудачное воспоминание, сбежавшее от пробуждающегося Древнейшего?

- Неизвестно. Уничтожить его, иначе оно достигнет вершины и нарушит ритуал пробуждения. Ритуал должен продолжаться во что бы то ни стало.

«Речь» аболета была грубой и странной. Существо как будто не обладало чувством личности...

Что-то вроде паутины коснулось лица Ануши. Кожу защипало, затем чувство пропало.

- Аболет нас заметил, - сказала Йева.

- Да.

- Можешь убрать нас отсюда? - спокойным как стекло голосом поинтересовалась женщина.

Ануша последовала её предложению. Их с Йевой рвануло назад, прочь от чудовища.

Голос позвал их, не тише и не громче прежнего, такой же обезличенный.