Город мучений (ЛП)

Вернувшись туда, где коридор раздваивался, он обнаружил там ожидающую Опал. Она стояла посередине прохода с поникшими плечами, опустив на грудь голову – сама грусть. Её распущенные волосы падали на лицо.

- Опал, я же сказал тебе ждать…

Девочка испустила безумный охотничий крик, неподвластный ни одному человеческому горлу. Дыхание Рейдона превратилось в пар, когда Символ Лазури резко отреагировал на звук, эхом прокатившийся по коридору.

Девочка медленно подняла взгляд. Она больше не была напуганным, готовым расплакаться ребёнком, который разговаривал с Рейдоном совсем недавно. Её лицо изрезали неровные линии тревоги, как будто в мгновение ока девочка состарилась на десятки лет. Её челюсть свободно повисла, открываясь в чёрную пустоту, напоминающую Рейдону то, что он увидел на вершине Кссифу на схеме.

Древнейший заполнил её, как рука, заполняющая куклу-перчатку.

Убей её, приказал Ангул.

- Нет. Я не стану. Я… не смогу.

Опал снова издала свой охотничий крик и двинулась на него.

Рейдон поднял Ангул. Меч вспыхнул лазурным огнём и попытался ударить вверх и наружу по дуге, которая должна была обезглавить девочку. Полуэльф сдержал непокорный клинок.

- Не трогай её, - сказал он, обращаясь не только к мечу, но и к той мерзости, которая управляла Опал. – Я всё равно тебя найду, что бы ни случилось с этим блудным воспоминанием. Оставь её, и мне не придётся тебя убивать, когда я тебя найду!

- Ты не можешь торговаться со спящим разумом Древнейшего аболета. Ты можешь только сразить его и любых его марионеток.

Рейдон двинулся налево, продолжая держать Ангул между собой и одержимым воспоминанием в виде девочки.

- Если получится, я не буду её убивать!

- Зато ей не нужно тебя убивать – только отвлекать достаточно долго, чтобы ритуал завершился.

Рейдон понял, что Лазурный Клинок, несмотря на весь свой фанатизм, говорит правду.

Глубокий звук, похожий на гул подземных вод у него под ногами, заставил Рейдона посмотреть вниз по коридору – туда, откуда он пришёл.

Звук издавали две ледяных плиты по бокам прохода. Лёд трещал, ломался и осыпался.

Это был обвал, но когда каждый кусок ударялся о пол, он разбивался на пятна сверкающих потоков. Девочку и Рейдона немедленно окутал туман, заполняя проход, по которому собирался пройти монах. В оставшейся после льда пустоте осталось несколько дюжин недоумённо моргающих фигур. Их недоумение продлилось всего несколько мгновений.

Едва освободившиеся воспоминания развернулись, как будто наделённые единым разумом, и каждое уставилось на монаха пылающим взглядом.

Они все одновременно закричали – так же ужасно, как Опал. Звук из множества глоток едва не заставил Рейдона замереть и едва не остановил его сердце.

Пламя Ангула моргнуло, затем загорелось вдвое ярче. Его жар обжёг кожу Рейдона, в единый болезненный миг прогнав холод испуга.

Опал, которая была ближе всего из наступающей орды, попыталась вцепиться монаху в горло.

Он всхлипнул, сразив пятилетнюю девочку одним ударом меча. Её крик заставил остальных остановиться.

Жуткое лицо Опал обмякло и вернуло себе прежний невинный вид. Она вздохнула, поймав взгляд Рейдона.

- Почему? – прошептала она. Затем её образ распался на тысячи искр.

Искры угасли, как угли костра. Он увидел, что другие образы, воспоминания и пойманные сны возобновили свою атаку. Он знал, что его лицо покраснело, а рот исказился в безумном вопле берсерка. Он отмечал, но не чувствовал, как из глаз, в которых отражалось пламя Ангула, текут слёзы. Он обрушился на одержимые фигуры, как обезумевший от жажды крови хищник.

Рейдон видел всё это как будто с расстояния – словно он больше не обитал в собственном теле.

Почему? Потому что убив девочку, которая запросто могла быть самой Эйлин, Рейдон сошёл с ума. 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

 Год Тайны (1396 ЛД) Кссифу, Галерея Наблюдения

Яфет шёл по наклонному коридору, покрытому дымящейся памятью.

Его руки не дрожали, а зрение не туманила пыль. Новые способности и идеи бурлили в крови – им не терпелось воплотиться в заклинаниях по его первому зову. Он практически чувствовал эмоциональный подъём, хотя и не мог позволить себе такое удовольствие.

Всякий раз, когда колдун вспоминал источник его новых заклинаний, у него по спине бежал холодок.

Одно из этих новых заклятий даже позволяло ему видеть Анушу в её  золотых доспехах, а также желтокожую спутницу Ануши, которая шла впереди, не прибегая к содержимому жестянки с пыльцой, спрятанной в складках его плаща. Его новый договор уже доказал свою полезность – конечно, не считая того, что спас ему жизнь.

Колдун понял, что испытывает прилив надежды. Он прекрасно знал, что у его отчаянного поступка могут быть – и наверняка будут – серьёзные последствия. Возможно даже, он попадёт в такое же рабство, каким был его первый договор с Владыкой Летучих Мышей. Скорее даже худшее, чем первый договор до того, как он спасся от его оков. Чужие звёзды беспокоились о судьбе смертных ещё меньше, чем даже кровожадный Нейфион.