Город на янтарном берегу

– Знаком с ним?

– П…предположим.

– Предположим или да?

– Да, знаком.

– И знаешь, на какой ниве он неустанно трудится?

– Даниил… – Уткин умолк.

Серебряков подождал еще немного, ответа не дождался и резюмировал:

– Значит, это все не розыгрыш? Не очередное телешоу, а, Вадик?

– Я… не очень понимаю, о чем ты.

– Я не хочу обсуждать это по телефону. Значит, так, Вадим. Ты должен быть в Риге сегодня вечером, максимум завтра утром.

– Но я не закончил…

– Меня не волнует, что ты не закончил, – перебил Даниил. – Бросай все и прилетай сюда. Если на самолет билетов нет, бери на поезд, на автобус. Меня не волнует, как ты сюда доберешься, но не позднее завтрашнего утра ты должен быть, и мы разберемся с тем, что происходит. Я ясно выразился?

– Да, шеф. Ясно.

– Скинь эсэмэску, когда будешь знать время приезда.

Не дожидаясь ответа, Даниил нажал кнопку отбоя. Айфон приветливо светился, показывая на заставке улыбающихся отца с матерью, однако сейчас при взгляде на их счастливые лица Даниилу сделалось тошно.

Если лощеный Белозерский – не шутник высокого класса и здесь не понаставлено «жучков», значит, говорил он всерьез. Даниил отдавал себе отчет, что работает в довольно опасном бизнесе. Ювелирные украшения – не та стезя, которая не заинтересует воров. Если бы он торговал капустными кочанами, и то риск имелся бы, а вот ювелирка… Явление такого персонажа, как Белозерский, в принципе объяснимо, хотя Даниил никогда не думал, что сможет заинтересовать криминальных личностей. Не те обороты.

За спиной у него раздался какой-то звук, и, повернувшись, Даниил увидел Катю. Он совершенно о ней забыл, когда Белозерский огорошил его своим великолепным предложением, и только сейчас вспомнил, что она ушла мыть руки. И не вернулась. Наверное, решила не мешать разговору Даниила с посетителем. Интересно, как много Катя услышала? Говорили они не скрываясь, а между ванной и мастерской только деревянная перегородка, и слышимость тут в принципе неплохая…

У Кати полыхали щеки. Судя по всему, слышала она немало. Взяла сумочку, лежавшую на стуле, и попятилась к двери.

– Даниил, извини, я… пойду, наверное…

– Стой, – сказал он, оставляя в покое переложенные как попало инструменты и засовывая телефон в карман. – Не надо никуда уходить. Я сейчас закончу с офисными делами, и мы пойдем гулять. Мы же договорились.

– Я думаю, тебе сейчас не до меня. – Катя смотрела не на него, а в сторону.

– Давай начистоту. Сколько ты слышала?

– Я… все. Я не хотела, но вы громко говорили.

Она не стала врать и делать вид, будто ничего не случилось, и это Даниилу понравилось. Если бы Катя сейчас начала изворачиваться или сыпать вежливыми, ничего не значащими фразами, то Серебряков сам проводил бы ее на выход. Но она краснела, смотрела вбок и говорила правду.

– Это не твоя проблема, – произнес Даниил, – думаю, и не моя тоже. Я вызвал помощника, он приедет, и мы с ним разберемся – или разбираться будет он. В конце концов, господин Белозерский – его знакомый. А мы с тобой идем гулять, только я выясню, что с моими долгожданными бумагами. – Он прошествовал к двери мимо смущенной Катерины и выглянул в предбанник. – Aina! Kur ir tie līgumi, kurus man vajag parakstīt?

– Vienu minūti, jau drukāju.

– Labi[2]. – Он вернулся в мастерскую. Катя стояла на прежнем месте и теребила сумку. – Еще пять минут, полагаю, и мы с тобой будем свободны. И, пожалуйста, не принимай близко к сердцу то, что ты услышала, ладно?

– Ты хочешь сказать, что с тобою подобное регулярно происходит? – Катя наконец посмотрела ему в лицо. – Это привычное дело – отбиваться от мошенников?

– Нет, это в первый раз. Поэтому, может, я и не могу поверить, что такое произошло. – Даниил улыбнулся. – Не бери в голову. Я это решу.

– Хорошо, – кивнула она, чем снова его удивила. – Если ты не хочешь, мы не станем это обсуждать.

– Вот и ладно. Ты впервые в Риге, и у нас есть более важные дела.

4

Здесь нашли они корабль, поднявший

Паруса пред дальним плаваньем.

Должен он был некий новый город

Посетить на устье Даугавы.

Катерина не стала к нему приставать. Дергать мужчину, погруженного в проблему, – это самое последнее дело.

Она насмотрелась на мужчин в своей финансовой редакции. Хотя в обязанности Катерины творческая работа не входила, а входила чисто техническая (она совмещала обязанности секретаря и офис-менеджера), к ней постоянно прибегали люди. В ожидании требуемого (типовых образцов официальных бумаг, распечаток, звонков и указаний) посетители чувствовали себя вольготно и частенько изливали Катерине душу. Или не изливали, зато говорили при ней о своих делах, считая ее чем-то вроде предмета меблировки. По правде говоря, она прилагала все усилия, чтобы походить на мебель, и была счастлива, когда ее таковою полагали.

Она слышала и видела достаточно, чтобы понять: когда мужчина чем-то озадачен, его не надо спрашивать, подгонять или задавать уточняющие вопросы. Он и так сосредоточен на проблеме, все остальное ему только помешает.