Город на холме

Я ожидал, что Реувен его высмеет, но ничего такого не произошло.

- Ты знаешь, пап, он действительно может. Его почти совсем не надо держать. Шимон, ты чего лезешь пальцами в сыр? Там же горячо.

- Горячо, – подтвердил Шимон, облизывая палец.

Когда мы садились в машину, Реувен начал нудить, что он уже не маленький, чтобы ездить в автокресле.

- Конечно, не маленький, – согласился я. – Ты старший брат, и у тебя это великолепно получается. Младшие на тебя смотрят.

Пререкания тут же закончились. Я позвонил Малке, и когда она назвала мне сумму, которую ей предложили, я чуть телефон не выронил.

- Ты с ними торговалась?

- Можно сказать, я их уболтала. Я израильтянка или где?

Ну да, а я, получается, кто, будильник? Мне легче переплатить, чем общаться с ненужными и неинтересными людьми. Мерзкая привычка, которую мы неизвестно зачем переняли у арабов, сплошной удар по человеческому достоинству. Как можно публично признаваться в том, что ты чего-то не можешь себе позволить? Впору умереть на месте от стыда.

Я включил радио Галей Хеврон. Речь шла о помолвленной паре (он из Итамара, она из Москвы), которая решила поставить хупу на могиле Йосефа[294], а армейское командование не давало разрешения, тянуло резину и держало всех в напряжении.

- А у меня тоже будет хупа, – обрадованно заявил Реувен.

А не рано ему о хупе думать?

– …Яффи обрадуется.

Уже Яффи. Уже определился.

- Почему Яффи?

Я был совершенно серьезен, даже притворяться не пришлось.

- Ну, она же как цветочек и не обзывается.

Если бы я не вел машину, я бы схватился за голову. Тем временем в эфире начало происходить что-то не то. Говоривший стал делать длинные паузы между словами, как будто что-то его отвлекало. Из радиоприемника послышались стук и шуршание, и другой голос сказал:

- Ты с ума сошел? У нас прямой эфир.

- Они убили Хиллари Страг.

Машина дернулась и выровнялась, кто-то ойкнул на заднем сидении. Я оставил радио включенным, но никаких слов оттуда больше не раздавалось.

- Арабы? – уточнил с заднего сидения Реувен.

- А что такое “убили”? - поинтересовался Шимон.

Сын мой младший, останься ты там, тебя в неполные четыре года уже бы начали учить, что евреев надо убивать. Они не больше твоя семья, чем были семьей Гуинплену те, кто его изуродовал. Всевышний удостоил спасти тебя прежде, чем они сотворили над тобой непоправимое. Ты наш, а мы твоя единственная семья.

Тут я представил себе чинное кукольное чаепитие в комнате Офиры и Рахели. Буквально услышал, как Офира произносит благословение за своего любимого единорога (она их обожает, вся комната в единорогах), а Яффи за куклу. Хорошо, что Яффи успели к нам отвести.

* * *

Хиллари лежала, подключенная к аппарату “искусственное легкое”. Одно из ее собственных легких сдулось окончательно, другое, задетое одной из многих пуль, тоже пострадало. Еще одна пуля застряла в позвоночнике. Ури жил в больнице. Давида и Веред-Мириам взяли к себе семьи их школьных приятелей. Яффи осталась у нас. В йешиве Шавей Хеврон круглые сутки читали теилим, днем еще подтягивался женский миньян в синагоге Тиферет Авот. О своих родителях Ури ни слова не сказал. Во всяком случае своей младшей внучкой они не поинтересовались.

На пятые сутки Хиллари вышла из комы и тут же попыталась достать трубку из горла. Ее можно понять, это выглядело жутко мучительно. Но врачи еще не могли ручаться за то, что те три четверти одного легкого, что у нее остались, возьмут на себя работу обоих. Пришлось обездвижить руки. Хиллари дергалась, плакала, пыталась пальцем выстукивать что-то у Ури по руке. Он наплевал на все протоколы, отвязал ей руку, дал ручку, подставил блокнот. И получил свою награду.

LOVE U

LIVE 4 U

PRAY 4 ME

DAVID

VERED

YAFFI

MOM

LOVES

HEBRON

OURS

Ури снял копию с этого послания и вывесил в свой блог. Отвечать всем на звонки и письма у него просто не было возможности. В блоге два дня не появлялось объявлений, и мы забеспокоились. Взяли под мышку Яффи и поехали в больницу.

- Бредит, – мрачно сказал Ури, наблюдая как Яффи старательно собирает паззл. – Весь лист исписала, а я ничего не понимаю.

- Покажи, – отозвалась нахальная Малка. Я бы не отважился.

RANIA

NOT 2 BLAME

^2 FREEDOM LAND

GET VICTIM 2 SAFETY

Ничего себе ребус. Ничего не понятно.

- Рания не виновата. Наверх в страну свободы. Обеспечить жертве безопасность, – повторила Малка на иврите. – Какая Рания?

- Понятия не имею.

Малка закрыла уши ладонями и отвернулась, как всегда делала, пытаясь вспомнить что-нибудь важное.

- Up to freedom land… Up to freedom land… В прошлом июне мы все шли из синагоги – Хиллари, Рут, Ория. На другой стороне улицы были две арабки. Одна толкнула другую на барьер. Мы все, кроме Хиллари, испугались, думали, сейчас взорвется. Хиллари стала петь это самое по-английски, а арабка, которую толкнули, подхватила.

- А что она вообще из себя представляла? – спросил Ури.

- Девушка. Тонкая, звонкая, прозрачная. Джинсы, кофточка с длинными рукавами, хиджаб красивый такой, с вышивкой. Я еще удивилась.

- Итак, есть некая девушка Рания, которая ни в чем не виновата и которой надо обеспечить безопасность. Слава Богу.