Город на холме

Кстати, с поросенком у нас связана отдельная семейная легенда, и я с удовольствием на нее отвлекусь. Когда мне было лет пять, в Москву на научный симпозиум приехала группа американских ученых. После того как закончилась официальная часть, дед Семен пригласил их в гости к себе домой. Бабушка Мирра, дочь старых большевиков, была абсолютно незнакома с еврейской традицией и решила угостить заморских гостей жареным поросенком с гречневой кашей. Мне поручили надеть поросенку платочек из фольги чтобы уши не пригорели. Так или иначе, жаркое удалось на славу, бабушка подхватила длинное блюдо и понесла в комнату, где сидели гости. Я, естественно, увязалась за ней. Три американских профессора сидели в креслах, положив ноги на журнальный столик. Увидев такое вопиющее отсутствие манер, бабушка всплеснула руками и ах-х-х! В общем, понятно, где секунду спустя оказался поросенок с гречневой кашей.

У моего визави манеры были явно лучше, чем у тех американцев. Он первым вошел в темный подъезд, но в квартиру сначала пропустил меня. Он пододвинул мне стул, а сам остался стоять. Единственное, в чем его можно было упрекнуть, это в чрезмерном увлечении одеколоном. Этот дерзкий мужественный запах элитного табака и дорогих кожаных портфелей был совсем не уместен в заставленной религиозными книгами гостиной, больше напоминавшей молельню, чем жилое помещение. Как я потом узнала, одеколон был единственным излишеством, которое он себе позволял.

Когда он сказал, что ему двадцать два года, только профессиональная выдержка помогла мне справиться с эмоциями. Бедный мальчишка, состарится - и вспомнить будет нечего. Только работа на стройке и уход за детьми. Стоп, Регина, куда тебя понесло. То, что большинство его ровесников катается по Таиландам и отжигает в ночных клубах, еще не означает, что он живет неправильно. Уж во всяком случае его жизнь наполнена смыслом. Судьба выставила ему испытания, и он принял их с достоинством, без жалоб и нытья. Такого человека есть за что уважать, а жалеть незачем, это ему не нужно. Я тщетно вглядывалась в строгое спокойное лицо в надежде прочесть хоть какие-то эмоции. Только когда я спросила про отца, мышцы лица дернулись, точно выплеснулись наружу тщательно скрываемые гнев и усталость.

Он проводил меня до остановки автобуса, и уже тогда я не хотела расставаться с ним. Он был таким надежным и сильным, этот бывший хареди. Странно, что они его еще не выгнали, этим, скорее всего, и закончится. Это же надо, какое противоречие – человек отслужил в армии, одевается как в двадцать первом веке, а не в девятнадцатом, и при этом ведет себя строго по Торе. Выполняет свои обязанности (и часть чужих) и не спрашивает, а во что ему это обойдется. Раз обязанности есть, то их надо выполнять. Типичный продукт своей среды. Не понимаю, почему среда им недовольна.

Я думала, что наши отношения будут развиваться по сценарию “совращение невинных йешиботников”, но не тут-то было. Шрага был действительно невинен и наивен, до меня у него никогда не было отношений, ни романтических, ни интимных, вообще никаких. Только в обществе харедим мужчина с такой внешностью мог дожить до двадцати двух лет и даже не подозревать о своих достоинствах. Но влиять на него и уж тем более манипулировать им не было никакой возможности. Он все решал сам и еще пытался строить меня. Он всегда знал, как лучше, и изрекал это тоном, не допускающим возражений. Шрага очень напоминал мне деда Владимира. За каменной стеной надежно и спокойно, но беда, если эта стена захочет раздавить тебя. Пришлось ставить ему границы. Нет, Шрага, я не буду отзванивать тебе после каждого визита к подопечной семье, для этого есть диспетчерская. Нет, Шрага, я не скажу тебе, кто облил меня помоями на улице Рамбам. Нет, Шрага, я не могу отменить поездку в Узбекистан.

Конечно, я понимала, что когда я вернусь из Ташкента, все пойдет по-другому. Мне просто нужно было время узнать его как следует, но у меня не заняло долго убедиться в том, что о себе он думает в последнюю очередь. Что его распоряжения продиктованы безусловной любовью и в большинстве случаев самым здравым смыслом. Это не страшно и не унизительно, когда тобой руководит человек, который знает, что такое ответственность, и так преданно любит тебя.

Конечно я задумалась над тем, хочу ли я за Шрагу замуж. И очень быстро поняла, что не хочу – именно потому, что люблю его и желаю ему добра. Допустим, он женится на мне. У него прибавится ответственности и обязанностей, а на том конце не убавится. Ни на кого нельзя валить бесконечно, он уже тянет воз, который никто не должен тянуть в одиночку. Пусть хоть со мной у него будет возможность отдохнуть и расслабиться. А если появится какая-нибудь другая женщина, у которой больше возможностей скрасить его жизнь, чем у меня, я без всяких сцен отпущу его к ней и искренне за него порадуюсь.