Город на холме

Мы прекрасно знали, на что идем. В конце концов наших людей, внедряющихся в наркокартели, тоже подвергают разным проверкам на вшивость. Я профессионал, это моя работа, это никто кроме меня не сделает, повторяла я себе. У меня нет никого, и моя гибель никого не опечалит. Во мне словно проснулась пятилетняя Хонг Хан, которой нужно выжить любой ценой. На ржавом баркасе у берегов полуострова Индокитай нас отчаянно качало, в битком набитом трюме всех рвало, а команда этого плавсредства отстреливалась от малайзийских пиратов. Нас высадили в небольшом порту на восточном побережье Китая, посадили в грузовик, без дальних слов заперли, предупредив чтобы от нас не было слышно ни писка, и повезли в Шанхай. В грузовике стояли десяток поддонов с бутылками с питьевой водой и ящик с консервами. Писать предлагалось в опорожненные бутылки. Консервного ножа нам, конечно, никто на дал. Мы наточили заколку одной из девушек и не остались голодными. Не помню, сколько мы так ехали, потому что мы сидели в темноте и ни у кого не было часов. Потом, уже в Америке, я нашла на карте порт, где нас сгрузили. 600 километров к югу от Шанхая. А наши конвоиры еще останавливались есть и спать.

В Шанхае нас под покровом ночи посадили в рефрижератор с рыбой, шедший в Ванкувер. Было страшно холодно, мы все провоняли рыбой. Идти в Ванкувер с таким грузом капитан не решился, и нас ссадили на каком-то маленьком острове у западного побережья Канады. Здесь за нас взялась местная китайская мафия, у всех отобрали документы, а тех, кто протестовал, ткнули пару раз электрошокером, чтобы другим было неповадно. Опять в закрытом грузовике нас долго везли вдоль американской границы и наконец высадили в резервации племени блэкфут, пока что на канадской стороне. В резервацию ни “белая” полиция, ни пограничники хода не имели, а индейская полиция была напрочь куплена мафией. Но вот остались позади величественные пейзажи штата Монтана и началась, как ни странно, самая трудная часть моего путешествия. Мне нужно было постоянно следить за собой, чтобы не обнаружить перед товарками и конвоиром знания английского и американских реалий. Притворяться невежественной провинциалкой в перманентном шоке. Я настолько усыпила их бдительность, что мне удалось добраться до телефона и позвонить куда надо. В общем, мы доехали до Нью-Йорка, и меня определили в бордель в Чайна-тауне. Из маленького окошка комнаты, где на матрасах спал десяток женщин, был виден сверкающий небоскреб One Police Plaza.

Мои коллеги тоже времени не теряли. Все бордели были под наблюдением, везде регулярно ходили наши люди под прикрытием. На третий день, нас, десяток новоприбывших, вызвали в офис хозяина. Там сидел мой хороший знакомый, одноклассник по полицейской академии, детектив МакБрайд. В умопомрачительном костюме от Армани, при дорогущих часах (на что только уходят деньги управления), он выглядел как брокер с Уолл-стрит (тут, кстати, в двух шагах), которому захотелось попробовать чего-то эдакого.

− Выбирайте! – широким жестом показал на нас хозяин борделя, улыбчивый китаец, на совести которого был не один десяток человеческих жизней.

МакБрайд с видом рабовладельца на рынке прошелся вдоль нашей шеренги, пощупал одну, другую, схватил меня за подбородок, чуть не свернув мне при этом шею и сквозь зубы бросил:

− Вот эту.

− Мистер, зачем вам эта старая рухлядь? – возмутился китаец с видом человека, уличенного в попытке сбыть негодный товар – У нас и посвежее есть.

− Я выбрал. Чтобы через пять минут была внизу.

− Насколько?

− Привезу вечером.